Чертово колесо - [20]

Потом Шишкин посетил кабинет начальника городской милиции. Его уже ждали. Зуев демонстрировал холодную вежливость, но Палыч всегда считал себя хорошим физиономистом. Этот подполковник ему сразу не понравился: редко смотрит в глаза, взгляд настороженный, отвечает уклончиво — так ведут себя люди, которые что-то скрывают или боятся. Весь его вид, выражение лица, тон, которым этот человек предпочитал вести беседу, телепатически транслировал мысль: «Мужик, чего ты здесь делаешь? Мы тебя не ждали. Здесь тебе не Питер, чтобы пальцы веером раскидывать…»

Хозяин кабинета вкратце описал ситуацию — в сущности, с небольшими дополнениями он повторил все то, что Анатолий услышал по телефону. Скудная информация порождала множество вопросов, остававшихся без ответа, и эта манера поведения раздражала больше всего. Шишкин не пытался скрыть своего недовольства, что-то ему подсказывало, что тот официоз, которым, как щитом, прикрывался этот человек, отдавал если не желанием засадить Любимова, то очевидной предвзятостью. Все-таки речь шла об их коллеге…

Продолжая смотреть куда-то поверх головы гостя, Зуев произнес:

— К сожалению, Анатолий Павлович, большего сказать не могу. Все вопросы — к следователю. У нее дело.

Палыч скептически усмехнулся, как мужчина, которому очередная женщина сообщила, что он у нее «второй»:

— Как тут у вас все строго!

Зуев сделал вид, что не обратил внимания на сарказм собеседника.

— Да, мы законы чтим и уважаем.

— Вашего следователя нет на месте. Говорят, в командировку уехала. Удачно все так получилось… Буквально за день до того, как я здесь появился.

Зуев развел руками и в эту минуту напомнил Шишкину Деда Мороза, который пришел на детскую елку, но по пьянке забыл прихватить с собой игрушки.

— Тут я пас…

Палыч попытался напомнить о понятии корпоративности:

— Но мы же оба менты. Должны друг друга понимать.

Зуев покачал головой:

— Зачем мне неприятности?

— Какие неприятности?! Я же не выпустить его прошу. Хочу детали узнать.

Хозяин кабинета уткнулся взглядом в стол и устало пробубнил:

— Анатолий Павлович… Я же объяснил…

Начальник «убойного» попытался справиться с раздражением. Эти «объяснения» сильно смахивали на интервью, которое давал высокий милицейский начальник вечно голодному до информации репортеру криминальной хроники. Этот «шериф» следил за каждым словом, но Шишкин всегда считал, что вода камень точит:

— Поймите, я Любимова не один год знаю. Классный опер. Чечню прошел.

— Все в жизни бывает. Разве мало тех, кто «Чечню прошел», по зонам сидит?..

— А вы — лично вы! — уверены, что это он убил?.. — Шишкин попытался заглянуть в глаза собеседника, но это ему не удалось.

— Я привык фактам доверять. И показаниям свидетелей.

Шишкин уцепился за последнее слово:

— Так дайте со свидетелем поговорить!.. В вашем присутствии. Я же не бандит. Чего бояться?

Наконец он увидел его глаза — они были серыми и колючими, как у матерого волка.

— А вы б на моем месте дали?..

Возникла пауза. Анатолий слегка пожал плечами:

— Ну… смотря по обстоятельствам.

Выиграв очко, Зуев едва заметно улыбнулся:

— Вот и я тоже!

Шишкин выдержал паузу, размышляя о кристальной честности и почти фанатичной приверженности букве закона, которую демонстрировал этот блюститель северогорского порядка. И это в городе, где почти в открытую торгуют наркотиками! Он попытался сменить тему и по реакции Зуева понял, что угодил в то место, где явно «теплее».

— Вы с дочкой Любимова беседовали?

Зуев спрятался за молчанием. Питерский гость продолжил:

— Она была в тот вечер в клубе?

— Все в материалах дела, — вновь последовал формальный ответ.

— Понятно… — усмехнулся Шишкин. — А как насчет адвоката?.. Ему-то разрешено знать. Если уж все «по букве закона».

Он уловил в голосе Зуева чуть ли не издевательские нотки:

— Сожалею, но от адвоката ваш Любимов отказался.

— Едрен батон!

Шишкин так резко поднялся со стула, что тот чуть не упал на пол.

— Спасибо за помощь… коллега.

Выходя из кабинета, Шишкин спиной ощущал пристальный взгляд, нацеленный между лопаток. Он хотел обернуться, чтобы «сфотографировать» выражение лица оппонента, но передумал. Ясно одно: если действовать в лоб, в этом городе ничего не добьешься.

Все тот же стажер, примерно раз в полчаса выбиравшийся покурить и погреться на солнышке, с любопытством разглядывал гражданскую машину с питерскими милицейскими номерами, припаркованную напротив здания прокуратуры. Будущий следователь прокуратуры разглядел, что в салоне сидят двое мужчин. Он прекрасно знал, кто ездит на таких тачках, и теперь пытался использовать метод дедукции, чтобы понять, что забыли в Северогорске питерские опера. Впрочем, с этой задачей справился бы и туповатый инспектор Лестрейд. Молодой человек, конечно, знал о несчастье, постигшем главу администрации, и обо всей этой истории с питерским оперативником.

Его размышления прервал мужчина в форме майора милиции. Он быстрым шагом подошел к машине и присоединился к своим коллегам.

Рогов и Виригин вопросительно уставились на начальника. Выражение его лица ничего хорошего не сулило. Макс, который продолжал по инерции массировать пальцы правой руки, нетерпеливо спросил: