Чертово колесо - [2]

— А как другим такое читать?! — взвился Егоров. — Глаза ломать?!

— Кому другим?.. — насупился Виригин.

— Мне, например!

Виригин пододвинул папку начальнику штаба:

— А другим и не надо. Не положено. — Он ткнул пальцем в оттиск штампа с грифом «Секретно».

Егоров раздраженно поскреб фолиант, хотел что-то сказать, но в сердцах махнул рукой и выскочил из кабинета. «Штабная культура» в угрозыске прививалась плохо. Если честно — никак не прививалась!..

Нельзя сказать, что появление бывшей жены вызвало у Жоры радость. Чувство, которое он испытал, больше смахивало на досадное удивление — слишком много плохого пришлось пережить обоим в свое время. И хотя история их отношений осталась в прошлом, неприятный осадок не исчез.

Миновав вахту, Любимов подошел к женщине:

— Ты?!

— Тебя и не узнать. С бородой… — Марина оценивающе оглядела бывшего супруга.

Настроение у Жоры резко испортилось, появилось смутное ощущение тревоги — вряд ли эта женщина приехала сюда, чтобы полюбоваться на его бороду и предаться ностальгическим воспоминаниям на тему «Когда мы были молодыми». Во всяком случае, в себе он такого желания не обнаружил.

Отойдя с экс-супругой чуть в сторонку, Любимов без обиняков поинтересовался:

— Что тебе нужно?

— Я бы никогда не приехала, но нужен совет. Профессиональный. С Катей — беда.

Катя была их общей дочкой и сердечной болью Жоры. Жены могут приходить и уходить, а дочь — это навсегда, это та, в ком течет твоя кровь. А значит, это навечно твое, за что ты, как ни крути, всю жизнь в ответе.

— Что случилось?.. — спросил Жора совсем с другой интонацией.

Мимо прошел знакомый опер. Любимов рассеянно обменялся с ним приветствиями.

Марина огляделась в поисках сидячих мест:

— Может, поговорим в другом месте?.. Сможешь уделить мне полчаса?..

— Хорошо, здесь неподалеку есть кафе.

Они присели за угловым столиком, рядом с окном. Девушка принесла две чашки кофе. Марина с удовольствием пригубила обжигающий напиток, достала из сумочки конверт с фотографиями.

— Это накануне выпускного…

Рассматривая снимки повзрослевшей дочери, Любимов не мог избавиться от чувства горечи и досады.

— Это она после дня рождения. Пять месяцев назад.

— Я еще не забыл… — буркнул Жора.

Марина не ожидала другого приема, но в тот момент ссора не входила в ее планы.

— Только прошу, не злись. Понимаю, тебе неприятно…

— Чем она занимается? — отложив очередную фотографию, сухо поинтересовался Жора.

— На второй курс перешла. Филиал вашего экономического. Платное отделение. Но, боюсь, сорвется из-за этих наркотиков. Просто на глазах деградирует. Ужас какой-то…

Она проследила за реакцией бывшего мужа. Любимов отложил фотографии и, не меняя тона, произнес:

— Рассказывай.

Чтобы усилить напряжение, Короткова взяла небольшой тайм-аут. Она, не торопясь, сложила фотографии в сумочку, достала пачку сигарет:

— Здесь курят?

— Нет.

— Понятно… Есть у нас в городе молодежный клуб, «Пещера».

— Рок-н-ролльщики, что ли?.. — удивился Макс. Он никогда не был заядлым меломаном, но, как и многие представители своего поколения, знал, что «Пещерой» («Каверн») назывался ливерпульский погребок, где в «сладкие шестидесятые» начинали свой путь к всемирной славе юные Джон Леннон, Пол Маккартни, Джордж Харрисон и Ринго Старр — они же группа «Битлз».

— Да нет, Максим, там совсем другая музыка. Знаешь, этот долбеж по темечку — сплошное «бум-бум-бум»?..

Макс кивнул. Таким «бум-бум-бумом» казалась ему вся современная музыка. Не только клубная.

— Там эту заразу и продают, — с горечью продолжила бывшая супруга. — Причем нагло, в открытую. Весь город об этом знает.

— Героин?.. — нахмурил брови Любимов.

Воображение легко нарисовало ему страшную картину «ломки». Такое в своей оперской работе он наблюдал не раз.

— Кажется, нет… Я в этом не очень разбираюсь. Какие-то таблетки импортные. Очень дорогие.

Георгий сделал еще одну попытку:

— Экстази?..

— Вроде бы. — Марина отпила глоток кофе. — Ее Денис в этот клуб втянул. Денис — это Катин парень. А она и рада, дуреха…

— Он что, таблетками торгует? — насторожился Любимов.

— Нет… Не знаю… Но сам их принимает — это точно. Так-то он ничего, если б не наркотики…

— Чего ж твой муж с ними не разберется? — криво усмехнулся Любимов. — Он же у тебя «крутой»!..

Почувствовав иронию, Марина с трудом удержалась, чтобы не сорваться на крик:

— Думаешь, мы с ней не говорили?! Все без толку.

На лице Любимова отразилось горькое удивление. Он откинулся на стульчике, сложил руки на груди:

— И тут я через двенадцать лет объявлюсь и все объясню: «Дочка, наркотики — это нехорошо…» Бросай своего Дениса и так далее… Пальчиком ей погрожу. И она, конечно же, меня послушает.

— Боюсь, уже не поможет. — Короткова обреченно покачала головой.

— Тогда что поможет? — Любимов расцепил руки, чуть не смахнув со стола чашку.

— Ты же милиционер, должен знать! Я потому и приехала… — Марина с надеждой посмотрела на бывшего мужа.

— Любопытно, а своих у вас нет?..

Короткова все-таки сорвалась. Эмоции прорвали тонкую преграду, которую она так старалась выстроить. Разговор перешел в старую добрую тональность взаимных упреков и обвинений. Именно в такой манере они общались двенадцать лет назад.