Чертово колесо - [30]

Появился Сатана. Подскочив к старику, он закричал, потрясая лимонкой:

— Где бабки? — но Нугзар остановил его:

— Подожди! Убить его мы всегда успеем. Может быть, он поймет, в конце концов, что происходит. Должен понять, не мальчик… — И он сильнее сжал локоть старика, проникая в него, словно в вату.

Тот пробормотал, озираясь на Сатану:

— Что мне еще дать? Вы все уже забрали…

— Что-о-о? — зарычал Сатана, но Нугзар остановил его:

— Нет, бить мы его не будем… Иди, включай газ, грей отвертку!

Плечи старика поникли. Он взялся за галстук:

— Мне нехорошо…

— Понимаю. Поэтому и говорю — отдай все, и мы уйдем. Разве твоя жизнь не дороже этих бумажек? Я знаю, что ты замыслил сбежать в Израиль. Долго собирался, долго. Я ведь не прошу у тебя того, чего тут нет, что уже в тель-авивских банках покоится. Отдай мне то, что в квартире. У тебя еще останется! Будешь себе дальше своих цыпочек лизать, будут и они у тебя сосать… А так — муки, смерть, могила… Так что выбирай! — И Нугзар, загипнотизированный своими же словами, опять поднес к носу старика блестящее жало финки. Тот отпрянул. — Ну?

— Надо пройти в кабинет, — пробормотал старик.

— Надо — пройдем. Пошли! — И Нугзар повел старика за локоть по квартире; тот с трудом волочил ноги в шлепанцах.

В кабинете, увидев вскрытые ящики, он развел руками:

— Вы и здесь уже были… Что вам еще надо? Больше ничего нет. Все.

— Все, говоришь? — Нугзар швырнул старика в кресло. — Комедию ломаешь перед смертью? Эй, веди эту шлюху сюда! — крикнул он в сторону кухни, где гремел конфорками Сатана, а сам навис над стариком. — Где главные деньги? Где двухкиловая цепь, которую твоя мать подарила твоей жене на свадьбу? Где?

Появился Сатана. Он за руку тащил женщину. Та упиралась. Во рту у нее торчал кляп из туалетной бумаги.

— Ну, что с ней сделать? Говори!

Старик поежился.

— Молчишь? Тогда давай, покажи ему, что его ожидает! — И Нугзар яростно махнул рукой.

Сатана рывком нагнул женщину к столу, распластал ее и, задрав юбку, с треском сорвал трусы, сбросил со своих плеч лямки, спустил комбинезон…

— Боже! — пробормотал старик.

— Это и с тобой он сделает. Он любит мужчин ебать, в зоне научился… — Под стоны и охи женщины Нугзар нагнулся к уху старика и прошептал: — Мы ведь так просто не уйдем, понимаешь? Ведь все равно найдем, но только тебя уже не будет на этом свете!

Старик стал отворачиваться, всхлипывая:

— Подонки, подонки!..

— Что? — холодно спросил Нугзар. — Ее отваляем и убьем, тебя будем пытать, потом тоже убьем, а деньги будут наши!

Вдруг Нугзару показалось, что старик поглядывает в сторону письменного стола. Подозрительно спросил:

— Стол на сигнализации? Как только скрипнет входная дверь — я прирежу тебя, учти. Зарежу как свинью!

— Пусть он прекратит! — взмолился старик, слабо взмахивая рукой в сторону Сатаны.

— Говори, где деньги?

Старик жевал губами, не в силах произнести ни звука. Женщина, ерзая лицом по столу, стонала в такт толчкам. Нугзар в очередной раз дернул старика:

— Эй, дошло до тебя, наконец?

Сатана сунул дуло нагана куда-то вниз. Женщина взвизгнула.

Старик вскрикнул:

— Хватит! Я отдам деньги! Пусть он прекратит!

Нугзар поднял руку с финкой.

Стоны затихли. Сатана натянул робу, легко подтолкнул Гиту к креслу, она упала в него, запутавшись в обвитых вокруг щиколоток трусах. Старик встал на нетвердые ноги. Нугзар взял его за локоть. И они опять пошли по квартире. Старик обернулся на кресло, где полулежала Гита, но Нугзар потянул его за собой:

— Он не тронет ее без приказа.

Миновав сумрачную гостиную с мерцающей мебелью и душистым полом, они оказались в библиотеке.

— Вон, зеленая книга! — задрал голову старик, стараясь не смотреть на жуткий черный обрубок головы Нугзара.

— Что значит — зеленая? Ты полагаешь, я читать не умею, а? Не меньше твоего прочел, не сомневайся! Стефан Цвейг? Лезь сам!

Когда старик, трясясь всем телом и опираясь на его руку, влез на стул и вытащил книгу, Нугзар сказал ему:

— Ты не зря все-таки приехал из Ликани…

Старик протянул ему книгу. Это был макет, набитый сторублевками.

— Сколько тут? — хмукнул Нугзар.

— Не знаю… На черный день прятал.

— Черного дня ты еще не видел… — угрожающе хмыкнул Нугзар. Он попытался вытащить деньги из картонного каркаса, но купюры оказались такими ломкими и хрупкими от старости, что стали крошиться в его пальцах, как табачный лист. Нугзар покачал головой. — Всякие деньги видел, но чтобы вот так, от старости… Значит, еще много есть! — заключил он, перетирая в пальцах банкноту в прах.

Потом из-под чулка заглянул тяжелым взглядом старику прямо в душу:

— Здесь мало, мизер. Старик опустился в кресло:

— Это последнее…

— Не торгуйся, жизнь дороже. Ты же видишь — это пепел, пыль, а не деньги. Где главный куш? Цепь?

— Цепь она продала… — пролепетал старик. — Это последнее.

— Врешь!.. Цепь еще недавно видели. — Нугзар ощерился. — Вот ты сейчас поймешь, какое оно, последнее, бывает! Эй! Волоки сюда эту блядь! И веревки из кухни! И пилу! А ты готовься! — обернулся он к старику. — Пришел твой конец, дурак! Про вас, евреев, говорят, что вы хитрые и мудрые, но ты, видно, туп, как пробка! И жаден, жид!