Чертова дюжина - [120]

К полуночи накал страстей заметно поугас — не дети, чай, чтоб бузить до утра. Первым пропал Вадик — видимо, крепко повис, бедолага, на поручнях над волнами. Потом «опомнилась» Беата, с трудом оторвала мужа от рюмки, а Машеньку — от Павла, и увела семейство в каюты. Савельев успел зацепить Синицына — обсудить на сон грядущий литературные проблемы. Ольга Борисовна уговорила Никиту Петровича идти баиньки. Как-то незаметно исчезли и Регина с размякшим Женей.

— Пойду отдыхать, — промямлил изрядно «загруженный» Павел.

В кают-компании остались мы с Татьяной. Капитан не считался: он уставился остекленевшим взором в пространство и старательно пытался удержать равновесие на стуле. Таков удел кэпа: уходить с корабля последним…

Я запустил на магнитофоне пленку. Ирина Аллегрова запела умопомрачительный «Транзит».

— Потанцуем? — предложил я девушке.

Таня подняла глаза, полные слез.

— Что случилось? — Мое беспокойство было абсолютно искренним.

Она почти упала мне на грудь и уткнулась личиком в плечо. Пьяна? Не похоже…

— Тебе плохо?

— Нет… — шепнула Таня и крепче прижалась всем телом.

— Хочешь отведу…

— Молчи! — оборвала она.

Всю песню мы топтались на одном месте. Аллегрова сообщила: «Я не вернусь…» только тогда моя партнерша ожила и спокойным голосом, не вязавшимся с прежней меланхолией, сказала:

— Пойдем, тебе надо переодеться.

Бравый боцман волок командира корабля впереди нас. Таня обождала, пока они скроются в соседней капитанской каюте, и повернула ключ в замке своей.

— Погоди. Парень точно обидится, — предостерег я, имея в виду Женю.

— Его нет.

Девушка вошла, включила свет и деланно рассмеялась:

— Ну, что я говорила?!

Ничего не оставалось, как переступить порог и оглядеть пустое помещение.

— Где же он?

— Ты дурак или только прикидываешься?

— Но Вадик…

— Дышит воздухом рожей вниз где-нибудь на палубе, — уверила Таня без тени сомнения.

— А Регина и… — начал соображать я.

— Да-да, у нее в каюте! Пошевеливайся…

Она нетерпеливо дернула меня за полу пиджака. Я сбросил чужие шмотки и хотел повесить их в шкаф, но хозяйка поторопила:

— Я сама. Одевайся и мотай!

— Как? — Мои наполеоновские планы начали разрушаться медленно и уверенно.

— Так! — передразнила девушка.

— Я думал…

— Индюк тоже думал, — отрезала Таня зло и с горечью прибавила: — К твоему сожалению. — Ее губы скривились, пальцы нервно выхватили сигарету из пачки.

Пыль из-под рухнувших бастионов моих надежд смешалась с табачным дымом…

— Опять «не тот случай»? — дал я последний и робкий залп отчаяния.

— Сообразительный ты наш! — Брошенные Таниной рукой джинсы угодили точно в мою «израненную» грудь.

В дверь осторожно поскреблись. Сомневаюсь, чтобы Евгений обладал такой щепетильностью и предусмотрительностью, однако разгуливать в одних плавках по комнате чужой женщины — пусть и на глазах случайного посетителя — в мои намерения не входило. Таня придерживалась того же мнения.

— Шкаф! — шепотом указала она.

Повторять команду ей не пришлось.

Ворох одежды на голове и плотно прикрытые дверки не позволили подслушать разговор хозяйки с гостем (или гостьей) — сплошное бу-бу-бу… К счастью, мое заточение не затянулось.

— Чего Оно хотело? — дипломатично спросил я, выбрав из тактических соображений местоимение среднего рода.

Реакция Татьяны превзошла ожидания.

— Так ты… — она запнулась и заметно побледнела. Зеленые глаза зло сузились. — Не вздумай распускать язык, а то…

— А то? — заинтересовался я, так как она замолчала и не познакомила с ожидающей меня карой.

Неожиданно Таня обмякла, села на кровать и закрыла лицо руками.

— Как вы мне все надоели! — глухо донеслось сквозь сжатые пальцы. — Уходи.

— Хорошо, — сдался я. — И спасибо за маскарад.

На пороге я обернулся, посмотрел на скорбную фигуру и доброжелательно предложил:

— Будет плохо — зови…

* * *

Легкие с радостью набрали прохладного ночного воздуха. Корабль стоял на якоре: капитан предупредил нас, что в этой части озера фарватер не обозначен и плавание ночью чревато опасностью наскочить на мель.

Небо усыпали звезды-веснушки, на воде блестела дорожка лунного света — красотища!

Я сделал еще несколько глубоких вдохов и прошел на корму, гадая о личности посетителя, навестившего Таню в неурочный час. Почему она испугалась?

Внезапно где-то хлопнула дверь и послышались торопливые шаги. Я вернулся к кают-компании — никого… Обследование противоположного борта, куда выходили окна люксов, также ничего не дало: свет не горел ни у Татьяны, ни у других пассажиров. Для решения задачки пришлось рискнуть…

Висеть, уцепившись пальцами за нижнюю трубку поручней безопасности, не очень удобно, зато, уперевшись коленями в металлическую обшивку корабля и прогнувшись в пояснице назад, можно осмотреть цепочку иллюминаторов нижней палубы. По правому борту они светились одинаково тускло, что и понятно, раз там находится коридор. Повтор маневра на левом фланге показал, что в трех каютах спят и лишь в одной — у Регины — теплится свет ночника.

Я собрался подтянуться и выбраться на палубу, но наверху снова раздались шаги. Человек остановился в двух метрах от меня. Пальцы быстро немели… Желания принимать водные процедуры я не испытывал. Когда же я совсем отчаялся и смирился с перспективой использовать для возвращения якорную цепь, неизвестный ожил. Судя по удаляющимся звукам, он направился к ходовой рубке. Перебравшись через поручни и переведя дух, я поспешил следом, влекомый страстью ко всяческим загадкам. Увы… Ребенка поманили конфеткой, а скушать ее не разрешили: рубка пустовала. Я прошелся по периметру яхты и, не обнаружив следов любителя ночных прогулок, спустился в наш коридорчик.