Чертова дюжина ножей +2 в спину российской армии - [86]

Соответственно, не очень-то обрадовалась и ее приезду. Однако, быстро углядев, что та — девка работящая, безотказная и скромная, приняла-таки в дом и не прогадала. С работой тоже разрешилось как нельзя проще: заведующая единственным детским садом в станице была школьной подругой Хохлаткиной. А тут в садике как раз освободилось место нянечки, ну, Маринку на него и пристроили. Да как славно! Заведующая нахвалиться не могла.

И все бы хорошо, однако на девушку быстро положил похотливый глаз начинающий тракторист местного СПК Борис Провоторов. Он молоко в детский сад по утрам привозил — вот и углядел симпатичный объект. Не раз и не два пытался Марине свидания назначать, на танцульки в клуб приглашал, ну и прочее… А поскольку избранница бурных чувств ухажера никак не разделяла, все больше после работы поспешая домой, крепко озлился. И однажды, употребив для храбрости, отследил недавнюю детдомовку вечером на краю станицы, у озера, куда та прибегала ополоснуться в укромном местечке, да и взял ее там насилком.

На крики о помощи прибежали двое местных рыбаков, проплывавших поблизости на лодке. Они буквально стащили озверевшего Провоторова с потерпевшей. В итоге на Бориса завели уголовное дело. И единственное, чем смог тогда ему помочь почти всемогущий, по сельским меркам, дядька, — посоветовал попытаться загладить вину, предложив потерпевшей руку и сердце. Согласиться на замужество Марине жестко указали тетка и завдетсадом.

— Ну, посадят его, ирода, так тебе что с того толку? — втолковывала Евдокия Спиридоновна. — С клеймом порченой век ходить будешь? А так стерпится — слюбится. Не век же тебе у меня в приживалках ютиться. Вон, свои как на дрожжах подрастают.

— У Провоторовых дом хороший, хозяйство крепкое, — вторила завдетсадом. — Матери Борьки, конечно, палец в рот не клади, человек она скандальный, тяжелый; ну да уж зубы стиснешь, потерпишь. Глядишь — и она к тебе попривыкнет. Опять же и брат ее в станице если не первый, так второй после главы администрации человек. Не упусти свой шанс в жизни, девка!

…Свадьбы как таковой не было. Расписались молодые в ЗАГСе, в райцентре, а потом тесным семейным кругом за столом в доме жениха посидели. Дядька его, правда, там объявился, японский обеденный сервиз «Yamasen» на двенадцать персон подарил. С элементами декоративного искусства Страны восходящего солнца. Пятьдесят пять предметов, стоимость — почти сорок тысяч «деревянных». Не то что Евдокия Спиридоновна — постельное белье да простенький отрез на платье. Ну, с затрапезницы какой спрос?

Отметим сразу: невестку свекровь яро невзлюбила. Не о такой паре для сына мечтала. Борис ее ведь поначалу после школы — при помощи дядьки, конечно, — в РИНХ, Ростовский институт народного хозяйства, поступил. Только быстро вылетел оттуда пробкой, на корню первую же сессию завалив. Лодырничал много, занятия пропускал. Это при том еще, что в учебе дубоват-туповат. Побездельничал дома полгода — от армии его, разумеется, «отмазали», — вторую попытку получить «верхнее» образование сделал. Тут уж он до конца первого курса продержался — и опять на экзаменах «не повезло». Один «хвост» за студентом с зимы числился, да два новых, да еще сильно нетрезвым на глаза декану уже в самом конце сессии попасться угораздило… В общем, вузовское начальство стало в позу, и даже приезд влиятельного родственника не помог: из РИНХа Провоторова вторично отчислили.

Сильно тогда на безбашенного племянника дядька наехал.

— Пустоцвет ты, Борька, — заявил он ему при его матери. — Все на меня надеешься, что по-родственному твою жизнь так и буду устраивать. Баста, хватит! — и крепко саданул ладонью по обеденному столу, застланному чистой клеенкой. — Осенью в армию пойдешь; она тебя, мать родимая, хоть чуток, а жизни научит. А там поглядим, стоишь ли третьего захода на «вышку» вообще. Пока же хватит у матери на шее сидеть и гулевать чуть не до утра, а потом до обеда дрыхнуть. Тебя в школе на тракториста готовили? Вот и пойдешь ко мне общественно полезный труд осваивать — я как раз еще «Беларусь» навороченный прикупил, буквально вчера пригнали. И смотри у меня! — погрозил дядька нерадивому племяшу литым кулаком. — Не приведи, загробишь миллионную технику — так не семь, все семнадцать шкур спущу! Ты, сестра, лучше молчи и слез понапрасну не лей: дожалелась ужо, хватит!

…А буквально через несколько дней, после того как Борьку оформили водителем новенького МТЗ, в станицу приехала Марина.

На срочную службу Провоторов был призван двумя месяцами позднее принудительного бракосочетания и свой священный долг Родине отдавал под Челябинском. В письмах же сыну изначально недовольная невесткой мать его усиленно муссировала тему: «А жена твоя, хоть я ее за руку так и не поймала, но сердцем точно чую: верности тебе не блюдет, гуляет напропалую…»

Так и не изменив своего мнения по поводу «неблагонадежности» снохи, родительница Бориса скоропостижно скончалась почти сразу после его увольнения в запас: обширный инфаркт. Теперь молодые обитали в большом четырехкомнатном доме вдвоем — детей у них пока не намечалось, и глава семейства уже неоднократно высказывал по сему поводу свое мужское недовольство. Причем пытался связать эту тему с подозрениями о «гулевании» жены: мол, потому от меня и беременеть не желаешь…