Чертова дюжина. 13 новых страшных историй. 2021 - [11]

– А вдруг это был призрак? – распалялся Халид.

Прежде чем отдать телефон владельцу, Кристиан переместил бегунок к центру и несколько секунд рассматривал замершую тень. Луч выуживал из тьмы трещины на стене, но почему-то не рассеивал черную пелену вокруг скособоченного мальчика.

сейчас

«Призраки», – думал Кристиан, шагая по брошенному поселку. Валери, любовь, оставшаяся в прошлом, верила в загробное бытие. Каждый третий фильм, просмотренный вместе, учил, что призраки не появляются днем.

Но именно среди бела дня, под неистовым солнцем, Кристиан допустил существование привидений. А вдруг и Лякомб был гостем с того света?

«Потому что нас всех убили, вот он – ад, не котлы и вилы, а змеящиеся улицы, баобабы, пальмы».

Бессо больше нет. Лякомба, Карима, Халида больше нет. Разве это не объяснило бы, почему сдохла рация?

Кристиан свернул в очередной проход. Хибары были обмазаны раствором, состоящим из муки, рисовой мякины, соломы и затвердевшего сока акации. Стены напоминали шкуру ящеров. По дороге сюда легионеры объезжали глиняный карьер. А может могильник, полный гниющих трупов. Здесь все было не тем, чем притворялось. И крошечная – если смотреть снаружи – деревушка оказывалась дьявольским лабиринтом без конца и края.

– Одно движение, – сказал голос из темных недр мазанки, – и я отстрелю твою башку.

раньше

Перед сном Кристиан размышлял о тенях, таких своенравных в этой части света. На соседней койке Халид уткнулся в ноутбук, из наушников доносился похотливый стон. Халид сунул пятерню под одеяло, и Кристиан намеревался сказать, чтоб он дрочил в туалете, но язык не повиновался, веки отяжелели.

Ему приснился тренировочный лагерь. «Белое кепи» – назывался сорока восьмичасовой марш-бросок. Кристиан бежал, обливаясь потом, и слышал позади размеренную поступь, мягкие шлепки подошв. И так пугал его во сне этот незримый компаньон, что Кристиан мечтал об учебной тревоге, которая вырвала бы противным сигналом из лап кошмара, потому что земля засасывала ступни бегуна, и Кристиан знал: повернувшись, он обнаружит за спиной не человека, а гробовую тень.

сейчас

Но это был человек. Халид Шабаки вышел из дверного проема и будто вынес за собой клейкие частички тьмы: они налипли на впалых щеках и в глазницах. Утром Халид весил килограммов на пятнадцать больше.

– Стой смирно.

Он целился в Кристиана из винтовки. Он был испуган до чертиков.

– Эй! – Кристиан поднял руку примирительно. – Это же я.

– Откуда я знаю, что ты – это ты? Я считал, что Бессо – это Бессо. Карим – это Карим.

Логика Халида ускользала от Кристиана, как ускользали от прямого взгляда тени, копошащиеся в проулках.

– Остынь, чувак. Где все?

– Возможно, мертвы.

– Мы бы услышали выстрелы, так?

– Идиот, – Халид поморщился. – Ты ни черта не понял.

– Так объясни. И перестать тыкать в меня стволом!

Халид перевел взор в проход между домами.

– Ты видел детей?

– Детей?

– Сраных детей! – завопил Халид. – Ты оглох? Ты видел черных детей, как на видео Карима?

Короткостриженые волосы Кристиана вздыбились под каской. Словом «черные» его сосед окрестил вовсе не цвет кожи. Он подразумевал суть.

– Здесь нет детей, – тихо возразил Кристиан.

– Да, – согласился Халид. – Наверное, они не дети. Наверное, они твари, демоны. – Он сфокусировал взгляд на Кристиане и изможденное смуглое лицо вытянулось. – Муха! – ахнул Халид. – У тебя на лице чертова муха!

Кристиан обмахнул ладонью щеки и лоб. Муха, если и была, упорхнула.

– Дерьмо! – истерический взвизг надломил голос Халида. Он дернул спусковой крючок – одиночный выстрел, как учили в Обани. Пуля шлепнула Кристиана в левую сторону груди.

раньше

В четверг был выходной. Кристиан отчитался перед дежурным капрал-шефом, сверился с листом приказа и отправился в Бамако.

Столица производила удручающее впечатление, хотя выигрывала в сравнении с прочими дырами Мали. Здесь хотя бы имелись сносные дороги и основательные колониальные здания. В пробке скапливались чумазые маршрутки и бесчисленные мопеды. Двухколесный транспорт перевозил двоих, а то и троих наездников. Умельцы модернизировали автобусы, убирая стекла и расширяя окна, на крыше крепились тюки, а на закорках катили безбилетники. Справа и слева от асфальтной полосы раскинулось болото; пешеходы, коровы, ослы месили рыжую глину.

В клубах пыли на пустыре подростки гоняли мяч. Их дранные майки рекламировали «Фанту», «Сникерс» и прочие западные бренды. Кристиан приструнил желание сфотографировать футболистов. Некому хвастаться колоритом Мали: соцсетей Кристиан избегал, и на родине никто не ждал от него весточки. С матерью он разругался. Сокурсники считали Кристиана диковатым. В лагере у кандидатов отбирали телефоны. Пройдя четырехмесячную дрессуру и заново обретя средство связи, Кристиан понял, что ему больше некуда звонить. Валери жила новой жизнью, отдавалась на пентаграммах новому счастливчику.

Лучший стрелок в наборе, Кристиан присягнул Легиону, и Легион стал его другом, его Валери.

На обочинах разместился стихийный рынок, источник сладковатой вони. Торговцы предлагали ковры, бензин в пластиковых бутылках, китайские кроссовки, сушеных хамелеонов, шкуры енотов, заколдованные ножи. Мухи погребли под серой массой сырую баранину. Мясной ряд вызывал тошноту.