Чертова дюжина. 13 новых страшных историй. 2021 - [10]

Помимо шорохов, Кристиан отчетливо слышал гул. Так жужжат сотни тысяч мерзких мух. Гудело на соседних улицах, но, как только он сворачивал за угол, шум отдалялся в следующий проход.

Рация не работала. Гарнитура стала раздражающим придатком – хотелось сорвать и растоптать.

Кристиан набрал в легкие воздух, а когда выдохнул, увидел спину Эрика Лякомба. И мух, звенящих вокруг легионера, словно его шлем намазали чем-то притягательным – дерьмом или кровью. Много странных мух, они будто растворялись в мареве и формировались снова, бестелесные как…

«Как тени», – вздрогнул Кристиан.

– Эрик, – он облизал сухие губы. – Ты видел Бессо?

Лякомб повернулся всем телом разом, точно стоял на движущейся платформе. Он улыбался. Мухи роились у лица, закрывали собой глаза легионера. И такой неправильной показалась Кристиану улыбка соратника, что желудок болезненно сжался.

Не шевеля губами, Эрик Лякомб изрек, как заправский чревовещатель:

– Бессо больше нет.

Тень упала на Кристиана, загородив от солнца. Он оглянулся, вскинув «фамас». Там никого не было – ни в закоулке, ни сверху, между домами, которые можно было длинноного перешагнуть, с крыши на крышу.

Лякомб тоже пропал.

раньше

По возвращении на базу Кристиан и Бессо посетили с отчетом командира секциона, после чего Кристиана отпустили чистить оружие. Пока он добрался до столовой, весь режимент знал о ликвидации террориста.

На родине обед легионеров длился полчаса: нужно было успеть на уборку и построение. Сузофицеры придумывали занятия для бойцов – не только изнуряющие тренировки и отработка тактики, но и бесконечная глажка, уроки французской грамматики или курсы автовождения. В миссии можно было расслабиться.

Легионеры поделились по национальностям. Кристиан подсел за франкоговорящий столик. Лионец Карим Лофти, легионер первого класса – то есть отслуживший год – жонглировал титановым когтем, зажатым между пальцами. Халид Шабаки, сосед Кристиана по комнате, ел спагетти. Кристиан и Халид вместе подавали заявки, их выбрали из сотни претендентов, проведя через медосмотры и многодневные марш-броски. Халиду на момент поступления было семнадцать, он приносил письменное согласие родителей.

– Ты, говорят, опять отличился.

– По мелочи, – буркнул Кристиан.

Карим царапнул когтем воздух:

– На что похожи человеческие мозги?

– Раскрои себе череп и посмотри.

– У него нет мозгов, – осклабился Халид.

Кристиан ловил на себе завистливые взгляды сослуживцев. Те из них, кто участвовал в освобождении президентского дворца, вновь жаждали настоящего боя. Новички же мечтали испытать свои навыки на практике.

– Покажи ему, – сказал Халид.

Нанизав коготь на средний палец, Карим передал Кристиану мобильник. На экране царил полумрак, луч фонаря шарил по грудам хлама. Снимали ночью, в какой-то подворотне.

– Что это?

– Окраины Тимбукту, – Карим пояснил, что взял вчера La Permission – увольнительную.

– И ты потратил ее, слоняясь по трущобам?

В стране действовали три враждующих группировки исламистов, племена туарегов еще лелеяли сепаратистские грезы. Ошиваться окраинами было не самой умной затеей.

– Тихо, – встрял Халид. – Сейчас.

– Какого черта, малышка? – это Карим вопрошал из телефона. – Что за хрень?

Луч выхватил кирпичную стену и… хрень. Булыжники, сложенные пирамидой, торчащая вертикально рогатина со скругленными полумесяцем концами. У подножья пирамиды покоилась отсеченная крокодилья башка. В свете фонаря башка скалила зубы. Кристиан остановил ролик, чтобы получше рассмотреть конструкцию.

На рынках Мали продавались черепа обезьян, уродливые в пергаментной шкуре мумифицированные головешки. Их предлагалось использовать в магических ритуалах.

Сознание Кристиана подкинуло картинку: обнаженная Валери поджигает черные свечи и манит его в начерченный на полу круг…

– Так что ты там делал? – спросил Кристиан.

– Пытался потрахаться, – ответил за товарища Халид.

– Я познакомился в баре с красоткой, – сказал Карим.

– С красоткой за тридцать баксов, – вставил Халид.

– Мы искали уединенное место…

Кристиан запустил ролик. Луч, поерзав по странному алтарю, метнулся в сторону.

– Малышка? – улица была пуста, слышались утробный гул и тяжелое дыхание Карима.

– Сбежала, как ошпаренная, – прокомментировал Карим видео.

– Вот здесь! – воскликнул Халид.

На мониторе Карим, лишившийся женской ласки, резко увел фонарь вправо. Луч озарил узкий проход меж домами. Там, в тупике, стоял ребенок. Камера не запечатлела подробностей, только абрис, словно кто-то потрудился в фотошопе, изъяв из картинки кусок в форме щуплого мальчика. Большеголовая тень замерла, поглощая свет. По тому, как луч дернулся, Кристиан понял, что Карим нервничает. Он и сам почему-то занервничал, глядя на экран.

– Эй! – ветер заглушал голос оператора. – Не бойся, я военный.

Грохот – будто одно из ветхих зданий обвалилось – заставил Карима подпрыгнуть. Замельтешило, Карим крутнулся, выискивая источник шума. В объектив вновь попал алтарь. Крокодилья голова исчезла, оставив темную кляксу. На последних секундах ролика луч вернулся в проход, но мальчик растворился во мраке.

– Круто? – ухмылялся Халид. Карим тоже улыбался, но в улыбке скользила фальшь. Ему не было весело там, в зловонной клоаке Тимбукту. Если бы темнота скрывала мятежника, он запросто воткнул бы нож в спину легкомысленного отпускника.