Чертополох. Излом - [7]

Массивная тяжесть камня еще больше подчеркивала тонкость фигуры Энейры, показавшуюся Бжестрову беззащитной и исхудалой — в безотчетном порыве он сделал шаг вперед, намереваясь обнять и защитить любимую им женщину от всего света, но, вспомнив предупреждение Матери Вероники о том, что неожиданное волнение может навредить Энейре, замер на самой границе света и тени.

На счастье, его движение осталось незамеченным погруженной в молитву женщиной — она не вздрогнула и не обернулась, и застывший безмолвным изваянием Бжестров смотрел на нее до тех пор, пока Матерь Вероника не тронула его за рукав, показывая тем самым, что время короткого свидания вышло. Ставгар беспрекословно отступил в тень приведшего его в молельню коридора, но когда они со старой жрицей отошли на безопасное расстояние, заговорил.

— Матушка, я сделал все, как вы сказали, так выполните теперь и мою просьбу. Это важно, прежде всего, для Энейры.

По-прежнему шествующая впереди Ставгара Матерь Вероника остановилась и повернулась к Ставгару.

— Чего ты еще хочешь?.. Сам ведь видел — для иных свиданий время не наступило…

— Просто скажите Энейре, что я сделаю все, чтобы вернуть честное имя ее роду. Добьюсь того, чтобы незаслуженный позор был смыт с ее семьи. — Твердо произнес Ставгар, и старая жрица наградила его долгим, пристальным взглядом.

— Обещания ничего не значат, Бжестров. Твой отец в свое время тоже много чего обещал Мартиару Ирташу, но не сдержал слова…

— Мой отец? — не в силах понять, на что намекает жрица, Ставгар, шагнул вперед. — О чем вы говорите, матушка? Мы были соседями в Райгро, не более…

Но Матерь Вероника ответила на его порыв лишь тем, что холодно взглянула на Бжестрова и тихо произнесла.

— Не меня расспрашивай, а своих родителей… Я же скажу тебе лишь одно — ни живым, ни мертвым Ирташам не нужны пустые обещания. Только дела…

Просторный дом, в котором семейство Бжестров обитало во время своих визитов в Ильйо, встретил Ставгара привычным с самого детства уютом — богатым, но не режущим глаз. Затейливая резьба лестниц и дверей, застеленные шкурами полы, натертая до блеска серебряная и позолоченная утварь на полках в обеденной зале — все здесь было почти таким же, как в родовом имении в Райгро, лишь цветные витражи на окнах соответствовали царящим в Ильйо вкусам, но веселая игра окрашенных в желтое, алое и зеленое лучей, показалась готовящемуся к нелегкому разговору Ставгару слишком яркой и неуместной…

— Сынок! — Лиадана Бжестров, отложив шитье, встала из кресла навстречу еще не успевшему стряхнуть с себя дорожную пыль Ставгару. — Где ты был так долго?

Бжестров поднес к губам протянутые к нему руки матери и почтительно поцеловал унизанные перстнями пальцы.

— В Дельконе, матушка…

Лиадана с улыбкой взглянула на сына, провела освободившейся рукою по его волосам.

— Попросить Малику о милости можно было и здесь, сынок. Чем храм в Ильйо хуже Дельконы?

— Ничем, но именно Дельконские жрицы считаются самыми сведущими в травах и лечении… — отступив на шаг от матери, Бжестров снял с пояса кисет. — Я знаю, что Ведена снова ребенка ждет, а это тебе — чтоб головные боли не донимали…

Лиадана приняла из рук Ставгара кисет, и извлекла из него крошечный, с нанесенными темной глазурью рунами сосуд из глины. Коснулась пальцем залитого воском горлышка и перевела на сына ставший по-девичьи лукавым взгляд.

— Ты всегда был хорошим сыном, Ставгар, но только ли в лекарствах все дело?.. Признайся, всему виной некое письмо, которое тебе передала Ведена… Так?

— И это тоже… — Бжестров на мгновение опустил глаза, но потом вновь взглянул на мать и тихо спросил. — Что мой отец пообещал Мартиару Ирташу, мама?

— О чем ты? — Лиадана удивленно взглянула на сына, но ее холенные, сжимающие подарок Ставгара пальцы дрогнули, а все еще красивое лицо в одно мгновение словно бы постарело, и от внимания Бжестрова эти признаки не ускользнули. Он шагнул к матери, положил руки ей на плечи…

— Несколько дней назад меня упрекнули в том, что Бжестровы не держат слова…

Лиадана, не выдержав пристального, ищущего взгляда сына, опустила глаза и прошептала.

— Тот, кто сказал тебе такое, был пристрастен. Твой отец просто ничего не мог сделать… Незачем ворошить…

Ставгар видел, как от щек матери отлила кровь — ей было невмоготу говорить о давних делах, и это значило лишь одно — намеки жрицы были справедливы, и в прошлом его семьи действительно есть пятно… Хорошо скрытое, но от этого не менее позорное. В эти мгновения Бжестрову было жаль в один миг осунувшейся, словно бы испуганной матери, которая наверняка потом сляжет с головной болью, но он осознавал, что если он не узнает всего сейчас, то потом уже не добьется ответа… Ставгар чуть сильнее сжал плечи матери.

— Просто скажи мне, мама, что было между Мартиаром Ирташем и моим отцом?.. Или мне об этом у него спросить?..

При последнем вопросе сына Лиадана вздрогнула, а потом подняла на сына усталые глаза…

— Не надо… Вы снова поссоритесь, как тогда, когда ты отказался жениться на Вилле… Вы ведь даже не попрощались, хотя ты должен был под княжеские знамена стать… — Мать вздохнула и заговорила. Тихо, с трудом подбирая слова. — Мы должны были породниться с Ирташами и даже составили договор. После возвращения Мартиара из Реймета, Ведена должна была стать невестой его сыну — они лучше всего подходили друг другу по возрасту, но ты сам знаешь, что случилось той зимою… За мертвого невозможно выйти замуж… Никто не виноват.