Чертежи и чары - [21]

— Нери, Альмо, считайте я вас официально представил. Альмо — известный ученый, специалист по истории магии и лингвистическим исследованиям, серьезная фигура в Ноблесской Золотой академии, Нери — моя напарница и проверенная спутница, хороший электромаг, хотя и называет себя механиком. Магистр, вы уж простите, но Нери лучше называть вас как-то попроще, потому что иначе будете вы Пальмой Херадой до конца ваших дней. Могу сказать, что даже принц не избежал этой участи.

Уже нажаловался. Ладно, хоть Севера повеселили.

— Короче, будем знакомы. Насчет горшка я не шутила. И, кстати, Дыра — это город. А что у нас на завтрак? — Помню, дед меня всегда учил, что самое важное нужно ставить в конец речи, чтобы только оно и запомнилось. К сожалению, историки очень внимательные люди, надо было это учитывать…

— Да я… Да я… — похоже, столь наглых особ серьезной фигуре из Ноблесской Золотой академии видеть не приходилось.

— Альмо, Нери, не ведите себя как два тушкана в брачный период!

— А я что? Я просто кратко и емко прояснила обстановку и сделала полезное предупреждение, — спокойно сказала я, доставая с полки чуть заплесневелый хлеб и раздумывая над тем, скормить его феррцам или тушканам. Снежок отказался от такого сомнительного угощения, и вопрос был решен в пользу феррцев.

— Да, Нери, ты умеешь обрисовывать ситуации, я знаю. И не надо совать мне этот хлеб, его можно воскресить только с помощью некромагии, которая здесь не очень-то действует.

— Нормальный хлеб, я почти помню, когда я его купила. И вообще, где твои обещанные инженеры?

— Я думаю, ты даже не вспомнишь, когда в последний раз стирала с него пыль. И не юли, я видел, с какой брезгливостью на него смотрел Снежок. Мастера уже у корабля, осматривают его.

— У корабля? Что же ты молчал? Вдруг они моего малыша обидят! — тут мне пришлось прекратить наш разговор и вскочить со стула, направляясь в старую оранжерею. Уже выбегая из кухни, я услышала брошенные мне в спину слова:

— Ты сегодня мило, очень мило выглядишь, Нери!

«Тоже мне, кавалер выискался — Трерогого пусть милашкой называет, а я мастер! И сама хороша, вырядилась!» Ругаясь, я заскочила на чердак, растолкала Сола и погнала его в мастерскую за своей рабочей сумкой, сама же натянула вместо платья привычный комбинезон и помчалась в оранжерею. В своем воображении я уже рисовала, как заскакиваю в док, а там одни винтики и гаечки валяются по углам. Но нет, все было в порядке, только пожилой мужчина в пенсне и его молодой спутник стояли возле левого бока и рассматривали через лупу обшивку. «Слава богам, все на месте», — выдохнула мысленно я и подошла к мастерам.

— Здравствуйте, господа, я Арианери, мастер-механик, но лучше зовите меня просто Нери.

— И вам доброго утра, госпожа Нери, — невпопад поздоровались со мной инженеры.

— Я мастер Вельш, а это мой помощник, мастер Бейриц, — представил мне себя и своего спутника человечек в пенсне. — Мы как раз ждали вас, так как не могли начать без мастера более детальный осмотр, — улыбнулся Вельш. Вот с ними я полажу, сразу видно, профессионалы.

— Я очень рада возможности проконсультироваться у столичных специалистов, — наклонила я голову в знак уважения к статусу своих гостей.

— Как бы это не нам у вас пришлось совета спрашивать, — добродушно заметил главный инженер. — Я уже сейчас понимаю, как вам повезло, что вы не видели настоящего моря и настоящих кораблей, иначе вам вряд ли удалось бы построить такое чудо.

— Почему? — удивилась я, считая, что именно недостаток знаний о кораблестроении помешал мне создать воистину превосходный корабль.

— Потому что ваше Пестрое море отличается от того же Лазурного как тушкан от зайца, если позволите мне такое сравнение, — почесывая бороду, высказал свое мнение помощник инженера. — Там, где обычному кораблю нужна защита от влаги, вашему требовалась защита от механического трения, и это лишь внешние отличия, и думаю, самые незначительные.

— Так что вы в этом смысле первопроходец! — поздравил меня мастер Вельш. — Ладно, давайте глянем, что у вас как устроено, и вместе покумекаем, как нам добавить вашему кораблю мощности, чтобы он и пыльную бурю перенес, и течения ваши коварные преодолел, и чтобы все, что ему на долю выпадет, с честью выдержал!

Вот и полезли мы на корабль, и битый час я рассказывала, поясняла, зарисовывала углем на попадавшихся под руку бумажках какие-то схемы, потом мы втроем спорили, замолкали, снова спорили, и только к обеду определились хотя бы с теми системами, которые следовало усовершенствовать. По нашим примерным подсчетам выходило, что на составление чертежей и собственно модернизацию у нас уйдет никак не меньше двух недель, и даже при сильной спешке раньше, чем дней за десять, мы не управимся. Вытирая пот со лба, я поплелась в дом, мечтая о стакане арбузного сока и холодной ванне. Сол, крутившийся возле меня на протяжении всего консилиума, при упоминании о ванне куда-то смылся, значит, воду придется таскать самой. Проклиная жизнь, я зашла в дом, но никого там не обнаружила, зато заглянув на кухню в поисках сока, была встречена хмурым взглядом Альмо, который сообщил, что меня ждет ванна. Я была готова его расцеловать, но он как будто догадался об этом низменном желании и суетливо отпрянул, косясь на мое измазанное лицо и невнятный комбинезон. Я пожала плечами и почти вприпрыжку убежала купаться. Мастеров я успела отправить в мастерскую, где они сосредоточенно чертили необходимые планы.