Черта - [101]
Надо сказать, что отношения Мандельштама с еврейской общиной складывались неоднозначно. Занимая посты ученого еврея[121], руководителя казенных еврейских училищ, он своей деятельностью объективно способствовал процессам ассимиляции в еврейском сообществе, чем не мог не вызвать недовольства представителей традиционной его части. Впрочем, таков был удел многих представителей еврейской интеллигенции, прошедших путь из черты оседлости в обе столицы империи.
Вслед за Мандельштамом в Москву устремились многие талантливые юноши из регионов Западного края. Вскоре евреи-студенты перестали быть экзотикой на Моховой – улице, где и поныне стоит старое здание Московского университета.
И все же большинство московских евреев можно было встретить в районе Зарядья – там, откуда начиналась еврейская история города. В основном это были мелкие ремесленники, торговцы. Вид этого уголка города был своеобразен. На тротуарах, по свидетельству современников, толпились многочисленные торговки с продуктами. В переулках располагались мясные лавки (непременно кошерные), пекарни, всевозможные мелкие мастерские. Жила вся эта пестрая толпа торговцев и ремесленников, снимая комнаты в дешевых домах. Вот описание Зарядья тех лет, когда там жила беднота, приехавшая из столь же небогатых местечек: «Стоит только спуститься по одной из лестниц, идущих от Варварки, вниз по направлению к той стене Китай-города, которая примыкает к Москве-реке, из кварталов европейского типа вы сразу попадаете в трущобный мир старой Москвы. Тут все характерно: и грязные кривые переулки, и двухэтажные, с обсыпавшейся штукатуркой, жалкого типа домишки…»
Однако с началом реформ 1860-х годов и развитием промышленности начинает меняться и состав московского еврейства. Все большая доля в нем начинает принадлежать успешным предпринимателям-промышленникам, чей вес и авторитет в обществе был значительно выше, чем у предпринимателей-купцов.
Именно в это время приехал в Москву младший из братьев Поляковых, Лазарь. Начав с небольших подрядов на сооружение железнодорожных веток к московским предприятиям, он превратился в крупнейшего железнодорожного магната, строителя магистралей государственного значения. Главной особенностью этой незаурядной личности было стремление сочетать деятельность успешного дельца, крупного банкира, владельца мануфактур, железных дорог, страховых обществ с ролью попечителя еврейской общины. И надо сказать, что активное участие в жизни общины, которую он со временем возглавил, не мешало государственной службе, на которой Поляков был удостоен высоких орденов, получил чин статского, а затем и тайного советника, а также потомственное дворянство.
Наряду с огромным количеством благотворительных начинаний для московского еврейства, от бесплатных обедов до содержания больниц, Лазарь занимался самым почетным и ответственным для любой еврейской общины делом – сооружением синагог. Вначале при его участии в 1870 году в Китай-городе было арендовано здание, в котором был устроен молитвенный дом, где начал работать казенным раввином Шломо Минор. Человек глубоких знаний и высоких моральных качеств, он стал подлинным духовным лидером московской общины. Десять лет спустя Поляков получил разрешение на возведение семейной синагоги на территории его личного домовладения (в течение многих лет потом полиция зорко следила за тем, чтобы даже на религиозные праздники, помимо семьи и родственников богатейшего предпринимателя, в эту синагогу не приходило много гостей). И это при том, что Поляков имел высокие чины и жертвовал огромные суммы на государственные нужды, на помощь бедным, на создание музеев.
Долгие годы Поляков, как глава московской общины и крупнейший жертвователь, посвятил борьбе за открытие и свободное функционирование Хоральной синагоги, главного центра религиозной жизни московских евреев. Обстоятельства этой борьбы были связаны с периодическими изменениями в политике городских властей по отношению к евреям.
Благоприятным периодом стала эпоха реформ Александра II, когда численность еврейской общины города неуклонно росла. К концу трагически прерванного правления царя-реформатора число евреев в Москве достигло, по некоторым оценкам, минимум 30 тысяч (хотя точные цифры неизвестны). Многочисленные послабления того времени связывают с личностью генерал-губернатора Владимира Долгорукова, возглавившего московскую власть в 1865 году. Дружеские отношения между ним и главой еврейской общины не раз становились причиной критики в адрес московского градоначальника, говорили, что даже со стороны царя, вопрошавшего, кто же правит городом – генерал-губернатор или Поляков? Впрочем, и с Долгоруковым связаны факты попыток выселения евреев обратно в Черту из районов, прилегавших к Москве. Но, тем не менее, община росла, еврейские организации функционировали, молитвенные дома открывались.
