Чёрт не дремлет - [30]

Директор Пуц посмотрел прямо перед собой.

— Доски уносит? — спросил он с надеждой.

— Ну… уносит… Всякие обломки, щепки… для печки…

Директор Пуц с минуту думал. Остальные напряжённо ждали, что он предложит. Наконец Пуц сказал:

— Я думаю, что мы могли бы пока отложить упомянутую кампанию против алкоголизма… Пока не создастся более благоприятная обстановка… А вместо этого должны развернуть кампанию против хищения социалистической собственности. И начать её с яркого примера — с товарища Пиклера.

Обсуждали этот вопрос принципиально, но все были уже очень изнурены. В общих чертах одобрили предложение директора и разошлись.

Вечером пришёл Курина. Он был в довольно приподнятом настроении, и от него несло водкой на морскую милю. Он фамильярно взял директора Пуца за лацкан пиджака и, с трудом ворочая языком, проговорил:

— Знаешь, братец… У меня сегодня день рождения, так что ты не удивляйся… Не удивляешься? Честное слово, не удивляешься? Братец!..

Директор Пуц, не лишённый чувства юмора, понимающе посмотрел на него.

— Везёт дуракам, вроде тебя! — философски заметил он. — Ещё немного, и мы бы организовали такую широкую кампанию против алкоголизма, — всем на удивление! Это тебе было нужно, да? Впрочем, послушай, ты случайно не воруешь щепки?

— Я? — удивился юбиляр, ударяя себя в грудь плоской ладонью. — Я?! Какие щепки?..

— Я же сказал, — благосклонно продолжал директор Пуц, — везёт дуракам вроде тебя. Приведи себя немного в порядок, через минуту у нас начнётся производственное совещание.

И он поправил Курине галстук, который съехал немного набок.

Через некоторое время директора Пуца снова вызвали в Совет уполномоченных. Сам уполномоченный министра в Братиславе отсутствовал, и Пуца принял его заместитель. Как бы между прочим, он сказал директору Пуцу:

— Слышал я, что у вас на заводе весело, товарищ Пуц…

Пуц вытер руки, слегка подался вперёд и горячо проговорил:

— Действительно, товарищ заместитель, весело у нас, весело!

— Говорят, ваши рабочие выгнали из мастерской какого-то Клуштака за то, что пришёл навеселе в рабочее время?..

— Выгнали, говорят, выгнали, — быстро проговорил директор Пуц, хотя это известие было для него совершенно- новым и ошеломляющим. — Мы начали широкую кампанию против алкоголизма и действуем принципиально.

— А молодого человека из бухгалтерии уже исключили из Союза молодёжи… или нет? — продолжал заместитель.

— Исключили, конечно! — подтвердил Пуц, едва придя в себя от удивления. — Колара исключили единогласно на общем собрании за систематическое пьянство. Мы готовим и другие радикальные меры… Пресловутый Сандтнер, да и Шиманекий с ним за компанию… — Пуц потерял меру, он совершенно очевидно не знал, о чём информированы тут, наверху, а о чём — нет.

— А что ваш помощник? — спросил заместитель уполномоченного министра. — Его уже усмирили?

— Ну где там! — пожаловался директор Пуц. — Самокритично признаюсь, что и сам иногда ничего не могу с ним сделать. Было у нас с ним несколько серьёзных разговоров… Метод убеждения… Индивидуальный подход к каждому человеку… Все под лозунгом кампании… Но я сделаю это, даю слово, сделаю!

— Очень рад! — сказал заместитель уполномоченного министра. — Значит, ты остался прежним энергичным, надёжным Флорианом Пуцем!

— Остался, — повторил вспотевший Пуц, — остался, товарищ заместитель! Есть дела, которые нужно делать энергично, бескомпромиссно, принципиально.

По дороге на фабрику директор Пуц ни с того ни с сего вспомнил о пожарном насосе — он «устроил» его одним взмахом руки; правда, насос не работал, потому что там не хватало каких-то деталей. Ясли он тоже в принципе устроил — их постройку включили в план на 1962 год. Внеочередную партию пенициллина тоже устроил, но его ещё не получили, точнее, вместо него прислали дибазол. И лекцию академика хотел устроить, но потом по неизвестным причинам пришёл не академик, а учитель школы первой ступени. Однако лекция была полноценная. Поездка к морю тоже была в принципе устроена: из соображений экономии на два дня ездили к Сенецкому озеру. Автобусная линия будет весной, соревнование рыболовов наметили на осень, конкурс самодеятельности народного творчества наметили на зиму. Всё устроено.

Директор Пуц снова приедет на завод, выскочит из «татра-плана», взбежит по лестнице, мобилизует секретариат и соберёт узкое совещание руководящих работников завода. Очевидно, нужно будет развернуть широкую кампанию за последовательность и принципиальность в широких кампаниях. А может быть, для этого было бы достаточно средней кампании или совсем маленькой?.. Нет, это было бы не в масштабах директора Пуца!

Только, только… работает ли ещё на заводе старый сторож, папаша Пиклер?.. На всякий случай, чтобы всё же можно было принять радикальные меры…

Перевод З.Соколовой

Господин, который не аплодировал

Он стоял на тротуаре неподвижно, на лице его будто лежала тень, он молчал и строго смотрел перед собой. Этот господин напоминал тёмную скалу среди прибоя: волны разбиваются о неё, а она остаётся неприступной, холодной и мёртвой.

По улице праздничным маршем шествовал Первомай.

Белые голубки разносили его на своих крыльях, он трепетал в красных знамёнах, гремел из репродукторов и распевал тысячами звонких голосов. Весенний, утренний, смеющийся, в цветистых платочках, с растрёпанными вихрами, со значками на лацканах пиджаков, с детьми на плечах, он лавиной катился по городу; ликующий поток разливался по площадям, проникал в самые маленькие улицы, и радость стремительно поднималась вдохновенным, танцующим, очищающим и благодатным наводнением.