Чёрт из табакерки - [49]

– Сэм, я больше не могу… – тихо взмолилась я, вытягиваясь словно струна.

– Да, малышка. Я знаю… – его голос казался таким нежным, родным, моим. И я не думала о том, что будет завтра, когда флер идеальности падет. Сейчас меня разорвало на части от чувств, о существовании которых я и не знала. Меня трясло, как в приступе эпилепсии, а с губ срывались невнятные звуки, пока Сэм нежно гладил меня по волосам и питался моими стонами в поцелуе.

Я хотела ответить ему что-то, такое же честное, откровенное и нежное. Но слова, которые крутились на языке, больше пугали… Даже «пробник» секса с Керном был прекрасен, и я солгу, если скажу, что мне не хочется еще. Я не заметила, как пустила мужчину на территорию своего замкнутого круга, за эти несколько дней он стал неожиданно близок. Осознание этого факта отрезвило сильнее, чем любой абсорбент.

Ведь для Керна я – красивая игрушка. Его привлекает во мне только недоступность. Точнее, привлекало. Остался последний решающий шаг – и все, его интерес угаснет. И что потом? С ужасом я поняла, что загнала себя в комнату без дверей. Туда, откуда всегда бежала. Отношения без взаимности, в которых правит лишь похоть.

Он не любит меня и никогда не полюбит. Странная мысль, но почему-то именно она заставила зажмуриться и пустить слезу. Она скатилась по моей щеке, как знак полного поражения.

– Ты плачешь? – удивленно и немного растерянно спросил Сэм, возвышаясь надо мной. Я чувствовала его напряжение, оно витала в воздухе. – Тебе было больно или…

– Нет. Все было прекрасно. Слезы… Они от переизбытка чувств. У девушек такое бывает, – улыбнувшись, я отбросила черные мысли и открыла глаза, столкнувшись с прямым взглядом Сэма. Он все еще внимательное рассматривал меня, словно не верил и искал подвох. Мне хотелось сказать что-то, разряжающее атмосферу, и я выпалила первое, что пришло в голову. – Это был мой первый настоящий оргазм. До этого я принимала за него нечто совсем другое.

– Ты первый раз нормально кончила, – расплывшись в самодовольной улыбке, констатировал Керн. Затем закатил глаза, заставив меня пожалеть о сказанном. – Что же, этого следовало ожидать. Помни об этом, когда тебе придет в голову переспать с кем-то другим.

Сощурив глаза, я нащупала рядом лежащую блузу и кинула ее прямо в лицо мужчине, который все еще продолжал сидеть на моих ногах. У меня было три спокойных секунды, чтобы натянуть лиф и сесть. И если первое я успела, то потом мне помешали.

Сэм сам затянул меня к себе на руки и, удерживая, словно ребенка, надел обратно блузу. К сожалению, половина пуговиц рассыпалась по полу авто, на что мужчина довольно оскалился. Затем вдруг побелел и, стянув с себя пиджак, буквально замотал меня в него.

– Эй! Там жарко! Я не буду ходить как городская сумасшедшая, – сложив руки на груди, я наконец-то выглянула в окно. Там был частный поселок с шикарными домами, которые едва виднелись за высокими заборами.

– Моя жена не будет ходить с голым животом, – пробурчал Керн, еще плотнее закутывая меня в пиджак.

Тяжко вздохнув, я в шутку пробормотала себе под нос:

– Интересно, что ты будешь делать, если я решу пойти в бассейн или на пляж?

Сэм ненадолго задумался, а затем осторожно пробормотал. Кажется, не шутя…

– Ты слышала что-то про буркини? Я готов включить это в контракт… А за это скостить время нашего договора, скажем, на месяц.

Я уже собиралась треснуть мужчину по лбу, как водитель по громкой связи возвестил:

– Господин Керн, мы на месте.

Это было спасением для мужчины. Он резко выскочил из машины, потом и мне открыл дверь, внимательно следя за тем, чтобы его пиджак на моем теле был плотно запахнутым.

Я же замерла, с каким-то детским восхищением рассматривая загородный дом Керна. Весь первый этаж состоял из стеклянных стен, на втором же они чередовались. Зеленая трава, неимоверное количество вкусно пахнущих цветов, выстриженных туй и богатых деревьев. К тому же по другую сторону был расположен берег водоема и шикарный бассейн.

– Я не живу в доме отца. Он стоит для меня как живое воспоминания. Но жить мы будем тут, – Сэм обхватил меня со спины, снова окутывая запахом его пьянящих духов. Это был сладко-горький дурман, который нравится так же, как и делает больно. – Все твои вещи в спальне. Я проведу тебя туда и все покажу. Все остальное посмотрим после…

Он говорил это так, что о роде занятий в этой спальне и речи не шло. И в тот момент я испугалась, что сейчас мы поднимемся в эту спальню, а через какие-то часы все закончится. Сэм Керн покинет мой мир так же быстро, как и появился в нем. Я напряглась, затаившись, чем обратила на себя внимания Керна. Он резко развернул меня к себе, заставляя посмотреть в глаза:

– Только не говори, что ты жалеешь. Назад пути нет, Мия. Ты – моя, и это не обсуждается.

Я уже открыла рот, точно не зная, что собираясь сказать, как за спиной послышалось неловкое покашливание. Обернувшись, увидела женщину лет пятидесяти. Поздоровавшись, она нервно протараторила Сэму:

– Господин Керн, я звонила вам, но с самого утра вы недоступны… Дело в том, что вас ожидает гость. Давид Львов.

Наверное, в тот момент не только я почувствовала волны негодования, исходящие от Сэма. Сжав зубы, он буквально выплюнул: