В главном зале одного из самых пафосных ресторанов столицы играла тихая и ненавязчивая мелодия. Я стояла в бежевом платье, обтягивавшем фигуру, как вторая кожа, и, потягивая белое игристое вино, рассматривала публику. Отец притащил меня на очередной «великосветский» прием, где в основном тусило привычное ему общество преклонного возраста или тридцатилетние снобы с гламурными женами и зажравшимися детьми.
Мне же было семнадцать. Сегодня после пар в университете отец буквально за руку привел меня в салон красоты и приказал сделать из ботана-заучки конфетку, которая не опозорит его среди будущих инвесторов. Только зачем? Если он оставил меня около столика с алкоголем и куда-то пропал.
Сперва я долго рассматривала свой внешний вид в зеркальных стенах, потому что в реальной жизни никогда так не выглядела. В данном конкретном случае меня даже не особо смущал глубокий вырез. Подумаешь, третий размер, огромная задница и узкая талия? По сути, я выглядела скорее раздетой, нежели одетой, ведь цвет платья полностью сливался с цветом кожи. Естественно, надела его только потому, что ни один человек моего круга общения не вхож в папин. Разве что три вузовские подруги, но они бы не решились показаться в таком унылом месте…
Светлые волосы стилисты трогать не стали, а лишь уложили длинные пряди в аккуратные локоны, а вот зеленые глаза — отличительную особенность рода Валевски — подчеркнули яркими тенями. Губы бесили особенно сильно. Красные! Как у проститутки…
Конечно, уверенной себя я не чувствовала. Поэтому быстро переключилась на местную публику: мужчины во фраках, женщины в длинных платьях, украшенные бриллиантами. Все эти наигранные манеры, лживые улыбки и разговоры ни о чем быстро наскучили… Нет, со мной никто не заговаривал. Потому как папа не удосужился представить дочь друзьям. А зачем? Тут ведь сделка такая намечается…
Вот и пришлось куковать вместе с бокальчиком белого, думая о вечном. Наверное, за полтора часа я приговорила чуть ли не две трети бутылки…
Очень четко помню, когда это произошло. Казалось, атмосфера в зале поменялась, люди перестали шушукаться, а энергетика стала такой тяжелой и… притягательной. Все можно списать на обилие алкоголя в крови, но нет. Это все был Он.
Сперва я увидела его спину: мощная, накачанная, натягивающая края тесноватого пиджака. Потом заметила, что, несмотря на общий дресскод, он не надел фрак. Обычный черный костюм. Да, с иголочки. Но люди нашего ранга предпочитают такое даже на домашний завтрак. Бунт на корабле?
Только за это он вызвал мою улыбку и симпатию. Мужчина явно отличался от серой массы снобов вокруг. Только вот долго с девушкой в темно-красном платье он говорить не стал. Развернулся в мою сторону так резко, что дух выбило из тела, а… бокал из рук.
Конечно, все тут же заметили (весь, мать его, зал!) и посмотрели в мою сторону. Как и незнакомец. Поначалу я растерялась и даже думала быстренько убежать или расплакаться, но тут встретилась глазами с тем самым бунтарем.
Он был красивым в моем понимании. Хищные черты охотника, человека, обремененного властью и привыкшего к безоговорочному подчинению, перекликались с легкой полуулыбкой. Только вот доброй она не была. Скорее насмешливой. И адресована… именно мне.
Затем взгляд черных, как у самого сатаны, глаз скользнул вниз по моему платью. Нет, все же до этого голой я не была, потому как именно сейчас захотелось прикрыть те места, где его взгляд останавливался и не раз: грудь, живот, середина бедра, ноги. Стало дурно и зябко одновременно. Наверное, дело в алкоголе, но когда глаза незнакомца совсем потемнели и стали каким-то… кошачьими, меня бросило в жар и истома стянула все между ног в тугой ком.
Какого черта происходит? Пора валить отсюда!
Незнакомец, словно прочитав мысли по глазам, улыбнулся как-то многообещающе и просто… ушел. Прошел так близко, но даже не удосужился повернуться или снова взглянуть. Я проследила, как его темный силуэт скрылся в уже оживившейся толпе и, наконец, задвигалась сама. К выходу. Если бы отцу на самом деле так требовалось мое присутствие, он бы хоть раз подошел ко мне за два часа!
Словно по заказу, стоило только увидеть манившую дверь на свободу, как чья-то рука вцепилась мне в локоть и бесцеремонно затянула обратно:
— Анастасия, что ты творишь?! — зашипел на меня мой старик, от которого за версту несло женскими духами и алкоголем. — Я оставил тебя на пару минут, а ты успела стать сплетней номер один. Совсем безмозглая?! И вообще, кто разрешал тебе пить?
Я усмехнулась над его «парой минут», но спорить не стала. Как говорится, влюбленные часов не наблюдают, а у папы тут явно была какая-то пассия. К тому же в чем-то он был прав, даже не разговаривая и не выделяясь, смогла привлечь к себе внимание. Талант, что тут скажешь?
— Не нужно было меня брать с собой, — честно протянула я. — Ты же знаешь, что мы… разные. И вообще, у меня завтра экзамен. Можно пойду немного подготовлюсь?
— Дура, — прошипел отец, затягивая меня обратно внутрь. — Я уже все оплатил. Не благодари. Дашь мне зачетку, и тебе все проставят.
Конечно, было горько от беспомощности. Я хотела и любила учиться, но ярко выраженного чувства справедливости у меня не было. К тому же первая летняя сессия вымотала так сильно, что я едва не захлопала в ладоши от папиного «подарка». Беспомощная и жалкая…
