Черный ящик - [37]

А что ты со мной сделаешь? Ну, ясно. Нет иного пути. Самой природой установлено – быть побежденному самцу в услужении. Его кастрируют и произведут в оруженосцы. Он сморщится до размеров Сомо. И таким образом у тебя их окажется двое: один будет истово поклоняться тебе и услаждать по ночам своим исступленно-религиозным служением, а второй из собственного кармана финансировать эти мистические сумасбродства. Что написать на следующем чеке?

Я куплю вам обоим все, что попросите. Рамаллу? Баб-Аллу? Багдад? Моя ненависть умирает, а вместо нее рождается во мне вулканическая щедрость, похожая на ту, что овладела моим отцом на склоне лет: он намеревался завещать все свое состояние на строительство домов на горных вершинах Тавор и Гильбоа – для больных туберкулезом поэтов. Я же использую деньги для того, чтобы вооружить обе стороны, которым предстоит вступить в бой, – бой, который вспыхнет в один прекрасный день между Боазом и Сомо.

А теперь расскажу тебе историю. Набросок романа для горничных. Пролог для трагедии дель арте. Год – тысяча девятьсот пятьдесят девятый. Молодой майор кадровой службы приводит избранницу сердца, чтобы познакомить ее со своим всемогущим отцом. У девушки – славянское лицо, мечтательное и влекущее, хотя его вряд ли можно назвать красивым в общепринятом смысле. Оно кажется детски удивленным, и есть в этом выражении нечто пленяющее сердце. Четырехлетней привезли ее родители из Лодзи. Их уже нет в живых. Кроме сестры, живущей в киббуце, не осталось у нее на всем белом свете ни одного близкого человека. После демобилизации из армии зарабатывает она на жизнь литературной правкой в популярном еженедельнике. И надеется напечатать свои стихи.

Этим утром она заметно обеспокоена: все, что слышала она о его отце, не предвещает ей ничего хорошего. Ни внешний облик ее, ни происхождение наверняка не могут ему понравиться, а о взрывах его гнева она знает ужасающие истории. И, стало быть, эта встреча с отцом видится ей неким испытанием, от которого зависит ее судьба. После некоторых колебаний она решила надеть гладкую блузку и цветастую весеннюю юбку, быть может, стремясь эффектнее выявить образ удивленной девочки. Даже гусар ее, одетый в накрахмаленную форму, выглядел несколько напряженным. У ворот виллы, расположенной между Биньяминой и Зихроном, шагая взад и вперед по гравиевой дорожке, зажав в пальцах, словно пистолет, толстую сигару, поджидает их Володя Гудонский – крупный торговец земельными участками и импортер железа. Царь Владимир Грозный. О котором, между прочим, рассказывают, что еще в бытность его поселенцем-первопроходцем, однажды, в 1929 году, когда пришлось ему охранять каменный карьер, он один, вооружившись кувалдой каменотеса, убил трех грабителей-арабов. А еще про него рассказывают, что его любовницами были две египетские принцессы. И такой эпизод: после того, как, занявшись импортом, он разбогател на поставках британской армии, верховный наместник Британии в Палестине однажды на каком-то приеме назвал его в приливе симпатии «клевер джу» – «умный еврей»; в ответ на это Царь не сходя с места, громовым голосом вызвал его на боксерский поединок, прямо средь шумного бала, а когда наместник не принял вызова, обозвал его «бритиш чикен» – «английским цыпленком».

Гусара и его избранницу угостили по прибытии гранатовым соком со льдом и повели осматривать просторы вотчины, плантации которой обрабатывают поденщики – черкесы из Галилеи. Здесь есть бассейн в саду – с фонтаном и золотыми рыбками. Есть розарий с редкими сортами роз, доставленными из Японии и Бирмы. Зеэв-Биньямин (все русские евреи – Владимиры – носили от рождения имя Зеэв-Биньямин) говорит без умолку, ораторствует воодушевленно и красочно, превосходит самого себя, с преувеличенным восторгом ухаживая за подругой сына. Срывает и подносит ей каждый цветок, на котором останавливается ее взгляд. Размашистым жестом обнимает ее за плечи. Прощупывает, как бы шутя, их острые косточки. Присуждает ей почетные степени, которыми принято определять стати чистокровной породистой кобылки. Его глубокий, хранящий русские интонации голос истекает восхищением перед красотой ее щиколоток. И, внезапно зарычав, он требует, чтобы ему немедленно были показаны коленки.

А тем временем у наследника престола было решительно и бесповоротно отобрано право голоса на протяжении всего визита. Ему не позволили произнести ни звука. Что же еще оставалось – улыбаться по-идиотски да время от времени подносить огонь к потухшей сигаре отца. Даже теперь, в Чикаго, спустя семнадцать лет, когда он пишет для тебя воспоминания о том дне, ему внезапно кажется, что эта идиотская улыбка вновь разлита по его лицу. Старое привидение появляется вновь, раздувая неостывшую золу моей ненависти к тебе, потому что ты так изумительно включилась в эту игру тирана. И даже согласилась, заливаясь смехом гимназистки, показать ему коленки. Прелестный румянец проступил при этом на твоем лице. А я наверняка побледнел, как мертвец.

А затем молодая пара была приглашена к обеду в столовой, где из французского окна с высоты зихронского утеса открывался вид на Средиземное море. Лакеи – арабы-христиане, облаченные в черные фраки, – подают водку в сопровождении селедки, и похлебку, и мясо, и рыбу, и фрукты, и сыры, и мороженое. И, стакан за стаканом, горячий чай – прямо из самовара. Любое извинение или отказ вызывают титанический взрыв гнева.