Черный Тёть - [3]

* * *

Утром болели ладони, к счастью, хоть не кровоточили, болели колени. Света поднялась, умылась холодной водой. Пораненную руку пришлось залепить лейкопластырем. Печку решила не топить: в домике было довольно тепло. Вскипятила чайник, и после выпитой чашки кофе с рогаликом отправилась наружу.

Было уже довольно поздно, часов девять. Но солнцё ещё только пробивалось сквозь густой туман, хотя уже ощутимо нагревало промокшую за прошедший день землю, изгоняя из нее сырость белёсыми струйками. День обещал быть жарким. В такой день хорошо бы поваляться у воды на пляже или пошататься по лесу. К сожалению, приходилось заниматься хозяйством. Ладно, хоть коров не держим, подумала Света, а то пришлось бы сейчас кормить и доить.

Она отыскала мобильник, потыкала в покрытую конденсатом клавиатуру, всё было нормально: несмотря на проведенную вне дома ночь, он работал. Неподалёку в кустах торчал топор. Девушка вздохнула и решительно взялась за топорище.

Вот! Вот тебе! Она с силой всаживала лезвие в упругие стволы, отсекала ветви, потом рубила на несколько частей и утаскивала за калитку, раскладывая на обочине дороги для просушки. После она унесёт их в сарай и станет обладательницей вкусно пахнущей поленницы, если, конечно, запах к тому времени не выветрится. Сначала было тяжело, да ещё побаливала пораненная ладонь, но скоро она вошла во вкус – тем более, что убрав пару стволов, расчистила место, – и чуть ли не с упоением орудовала топором.

Время за работой летело быстро. Она и не заметила, как перевалило за полдень; солнце разогнало без остатка туман, и дул лёгкий ветерок, приятно остужая голову и плечи. Унеся последние ветви, Света шагнула в калитку и удовлетворённо оглядела плоды своего труда. От здоровенных развесистых кустов сирени остался лишь полутораметровый ствол с тремя сучьями, два из которых, подлиннее, торчали в разные стороны примерно на уровне Светиных плеч, а один поменьше расположился немного выше и перпендикулярно, напоминая нос. Света машинально надела бейсболку на обрубок и со вздохом повернулась к грядкам, где немым укором вздымались поросли сорняков. Полоть совершенно не хотелось. Но как девушка обязательная и трудолюбивая, Света, конечно же, сразу принялась бы за работу, не осени её идея.

Она сходила в домик и вернулась, притащив с собой ворох старых ненужных шмоток, выбросить которые не поднималась рука, а вернее, было просто лень. Пыхтя от усилий, девушка напялила на ствол выцветший сарафан, с трудом просунув в модные когда-то рукава длинные сучки. На концы она надела драные перчатки. Вернувшаяся на Светину макушку бейсболка была заменена соломенной грязной шляпой. Оставшееся ниже место и торчащий отросток Света замотала широким светлым зимним шарфом и водрузила сверху большие черные очки с потрескавшимися стеклами. Ещё раз сбегала в дом, принесла помаду и подрисовала толстые яркие губы. Отошла и посмотрела.

Пень как пень, только одетый. Девушка расстроено махнула рукой и поплелась к грядкам с морковкой. С угрюмым сопением выдергивая траву, она мрачно думала, что ни скульптором, ни визажистом ей не бывать. И как талантливые люди из ничего создают шедевры? «Потому, что талантливы, – сказала она себе. – А тебе остается лишь полоть морковку. Талантливо. Не умеешь работать головой – работай руками. И ищи поэзию созидания в прополке».

К сожалению, ни поэзии, ни созидания в нудной и монотонной работе не находилось, и Света лишь вновь и вновь погружалась в самоуничижительные мысли, время от времени вместе с сорняками выдирая тоненькие стебельки моркови. А впереди еще маячила обработка капусты, рыхление грядок, сбор редиски. К счастью, хоть поливать участок сегодня было не нужно: прошедший дождь основательно промочил землю.

– Тётя! – раздался детский голосок.

Света с трудом разогнулась и посмотрела в сторону калитки. И вздрогнула от неожиданности при виде фигуры, стоящей у дорожки. Показалось, будто кто-то забрёл на участок, а она и не заметила. Секунду спустя Света сообразила, что это ствол сирени, над которым она так вдохновенно трудилась, и облегченно перевела дух.

Возле штакетника стояли маленькая девочка и два молодых человека лет двадцати-пяти. Девочке на вид было годика четыре. Она держала за руку парня повыше, наряженного в шорты и футболку. Блондина, между прочим. Света окинула взглядом стройную атлетическую фигуру и констатировала про себя со вздохом, что подобные мужские особи практически никогда не бывают одни в столь зрелом возрасте. Второй парень не представлял ничего особенного: обычный молодой человек, невысокий и полный, каких полным-полно на улицах, в барах и офисах.

– Тётя! – повторила девочка, показывая на задрапированную в сарафан фигуру.

– Дядя! – поправил блондин.

Света удивленно воззрилась на него. Все-таки сарафан – не мужской костюм, чтобы так ошибаться.

Парень лукаво подмигнул девушке и кивнул в сторону обрубленного ствола. Проследив за его взглядом, Света тихо ахнула и покраснела. Оказывается, она пропустила один сучок, торчавший на стволе в полуметре от земли. Легкий ветерок надувал подол сарафана, и невидимый обрубок выдавался вперед, как… воспитанная Света не смогла сразу подобрать определение… нижняя часть возбужденного мужчины.