Черный штрафбат - [17]
Никто не знал, сколько фашистов засело в здании. Может, десяток или два. Несколько минут назад туда прорвались еще четверо. Окровавленные, оборванные, страшные — их выдавили из заброшенного сквера на задах больницы — деваться фашистам было некуда, побежали к своим, сидящим в западне. Поначалу их было семеро, но двое полегли на площади, а третий был снят прицельным выстрелом уже в проеме. В оконных глазницах на втором этаже мелькали тени, потрескивали автоматные очереди. Иногда вылетали гранаты — но взрывались там, где уже давно не было живых. Уцелевшие штрафники растянулись по периметру, прятались за деревьями, за кустами, за обломками техники. Кто-то засел в одноэтажном здании напротив. Двое бойцов, приставив к стене лестницу, пытались взгромоздить на крышу станковый пулемет Горюнова на колесном станке. Импровизированный штаб разместился за оградительным бетонным блоком, окрашенным в полоску. Ругался восьмиэтажным, витиевато закрученным матом комроты Кумарин, созывал командиров отделений, выражал крайнее недовольство — за каким, собственно, хреном их подвигло погибнуть почти всех?
— Ткаченко, выполняйте! — слегка заикаясь (видимо, контузило), выкрикивал Кумарин. — Берите людей! Обойти здание, изучить возможность проникновения внутрь!
— Товарищ капитан, — хрипел кто-то, — пытались уже! Там ограда и сквер, не развернуться! Они бросают гранаты нам на головы! Трое уже погибли! Они сами не смогут там выйти — пожарный выход в той части здания, где… пожар! А из окон полезут — там Канторович с пулеметом и еще четверо наших…
— Ткаченко, выполняйте! Вы поняли приказ?!
Царила полная неразбериха. Все перемешалось — штрафники, остатки комендантской роты, взвода связи, какие-то штабные личности с зелеными от переживания физиономиями. Два взвода штрафников понесли тяжелые потери, третий представлял еще что-то боеспособное, но людей разбросало, лежали, придавленные к земле, и собрать их под огнем во что-то стройное и маневренное было невозможно. Зорин лежал в воронке, вырытой разорвавшейся миной, недалеко от угла здания, выковыривал грязь из затвора ППШ. Чертыхался Игумнов и тоже выковыривал грязь — только из уха. Стучал по нему грязной ладонью, хмуро прислушивался, опять стучал.
— Оглох, что ли? — покосился на него Зорин.
— Да не, сам не понимаю, — пожал плечами Федор. — То слышу, то все дрожит и затухает. Чертовщина какая-то. За ранение не прокатит?
— А что? — не понял Зорин.
— Как что? — удивился Игумнов, — За ранение освобождают от наказания, снимают судимость, отправляют на лечение, а потом — в родную часть.
— Размечтался, — хмыкнул усатый Костюк, лежащий за пнем, — лучше пальчик порежь. Или выбеги вон туда, — он кивнул на усеянный телами пустырь, — бок подставь, глядишь, и заштопают.
— Не вижу особой разницы, где воевать, — подал голос рассудительный Гурвич, лежащий за Костюком, — ему было лет тридцать пять, носатый, с глазами навыкате. — Там пристрелят, здесь пристрелят, какая разница? Ну, побегаешь неделькой дольше — принципиальная разница?
— Так какого же хрена тебя еще не пристрелили? — крякнул Костюк. — Месяца полтора уже в штрафниках обретаешься, нет? Тебя даже ранить-то толком не могут.
— А я на рожон не лезу, — ухмыльнулся Гурвич и начал растирать кулаком покусанную кровопийцей щеку. Покосился на Зорина: — Не бойся, не трус. Просто ненавижу этот ложный ура-патриотизм и расейское шапкозакидательство. Вместо того чтобы думать, мы хватаем пустую винтовку и радостно прем на танк — тупо гибнем и считаем, что таким чудовищным образом поднимаем престиж советского человека.
— Ты иудей, что ли? — проворчал Зорин.
— Да какой я иудей, — фыркнул Гурвич. — Даже на интеллигента не тяну. Чертежником был на заводе машинных агрегатов…
— Ну, слава тебе господи, хоть на интеллигента он не тянет, — проворчал Костюк. — Вот только интеллигентов нам тут и не хватало. А ты кто по происхождению, парень? — повернулся он к Зорину: — Из рабочих, крестьян?
— Интеллигент, — проворчал Зорин. Все заржали.
— Что-то не похож, — хмыкнул Костюк.
— Сам удивляюсь…
Набежала фиолетовая туча, усилился ветер. С новой силой разгорелся пожар в правом крыле. Затрещала крыша. Откуда-то возник прихрамывающий, потерявший фуражку Шалевич — военком штрафной роты. По лбу из незначительной раны стекала кровь. Жилы на шее судорожно бились, раздувались крылья ноздрей. Он присел за деревом, с которого взрывом ободрало кору, вытащил из кобуры наган образца 1895 года.
— Ну что, бойцы! — прокричал хрипло, обозрев залегших бойцов. — Добьем фашистскую нечисть? А ну, поднимайся, за мной, в атаку!
— Вот неугомонный, — проворчал Гурвич. — Какой резон атаковать? Полежать спокойно не даст…
Оперся на приклад, начал подниматься — не спешил рядовой Гурвич бросаться в гущу событий. Атака на штаб, захваченный фашистскими диверсантами, была, мягко говоря, не самым удачным решением проблемы. Многие даже выбежать из-за деревьев не успели — полегли под шквальным огнем. Остальные вынеслись на пустырь перед зданием и стали судорожно искать укрытие. Огонь был таким плотным, что не давал даже добежать до разбитого грузовика санчасти. Зорин распластался за мертвой лошадью — какое ни есть, а укрытие. Солдаты пятились, ведя хаотичный огонь. Раскатисто стучал пулемет — пули кромсали пустырь, выворачивали гравий, терзали мертвые тела.
2029 год. После серии страшных землетрясений на земле наступает Армагеддон. Цивилизация уходит в прошлое.Новосибирск лежит в руинах, выживших немного, половина из которых – зомби и ходячие призраки. Бывший спецназовец Алексей Карнаш, девушка Ольга, беспризорный мальчишка Кузьма и собака пытаются выжить на острове посреди глубокой котловины – раньше здесь был Кузбасс. Неожиданно мальчика похищают. Карнашу чтобы спасти Кузьму придется вернуться в страшный город, где практически не осталось людей, а смертельные ловушки поджидают на каждом шагу.
2016 год. Серия разрушительных землетрясений по всей планете. Смываются прибрежные города, просыпаются супервулканы. Землю на много лет окутывают пепел и дым, стремительно холодает.2028 год. Из-за цепочки ядерных катастроф свирепствуют инфекции, превращающие людей в зомби. Мутируют люди, животные. Жизнь на Земле превратилась в ад.Новосибирск. В городе орудуют банды, рыщут стаи зараженных, люди прячутся по норам. Алексей Карнаш бывший спецназовец, умеющий выживать даже в аду, пытается найти таинственную колонию, где, по слухам, налажена нормальная жизнь.
Он – никто в этом мире, охваченном паникой. В мире, где правит нечисть, где из животных выращивают монстров, а из растений – душителей. Здесь города и деревни – полигон для прикладной генетики и безумных экспериментов. Угроза за каждым поворотом, и не знаешь, какой она будет через минуту.Он пришел из ниоткуда и зовут его никак. Он просто Первый среди крайних, единственный, кто может остановить этот марш безумия. Иначе сам превратится в Нечто…
Отправляясь выполнять рядовое задание командования, разведчики Алексей Зорин и Михаил Вершинин никак не думали, что короткая поездка в соседний городок обернется для них обвинением в измене, расстрелом и полной приключений и опасностей «жизнью после смерти» в штрафной роте.
Аномально жаркое лето 2017 года. В уральском мегаполисе свирепствует загадочная инфекция. Больницы переполнены, люди умирают в мучениях прямо на улицах. Внезапно часть зараженных начинает терять разум и превращается в зомби. Вот тут Андрей Баталов начинает понимать, что потерять любимую – не самое страшное. В городе воцаряется хаос, пожары, по улицам носятся толпы голодных вурдалаков. Небольшая группа выживших пытается вырваться из города. Постепенно они понимают – эпидемия была не случайна. Кому и зачем это было выгодно предстоит узнать героям новой книги Андрея Орлова.
1918 год. На Урале помещен под охрану ЧК Николай II – последний император Российской империи. Его дни уже сочтены.Адмирал Колчак в Харбине собирает военную силу для удара по большевистской республике.А в это время среди огня и крови гражданской войны ссыльный врач Дохтуров Павел Романович ищет в Маньчжурии панацею – средство от всех болезней. Он точно знает, что панацея существует. К сожалению, об этом знает не только он. Полиция, контрразведка, секретная служба японского императора… Всем нужна панацея. Всем нужен Павел Дохтуров – живой или мертвый…
Герой повести в 1941 году служил на советско-германской границе. В момент нападения немецких орд он стоял на посту, а через два часа был тяжело ранен. Пётр Андриянович чудом выжил, героически сражался с фашистами и был участником Парада Победы. Предназначена для широкого круга читателей.
Простыми, искренними словами автор рассказывает о начале службы в армии и событиях вооруженного конфликта 1999 года в Дагестане и Второй Чеченской войны, увиденные глазами молодого офицера-танкиста. Честно, без камуфляжа и упрощений он описывает будни боевой подготовки, марши, быт во временных районах базирования и жестокую правду войны. Содержит нецензурную брань.
Мой отец Сержпинский Николай Сергеевич – участник Великой Отечественной войны, и эта повесть написана по его воспоминаниям. Сам отец не собирался писать мемуары, ему тяжело было вспоминать пережитое. Когда я просил его рассказать о тех событиях, он не всегда соглашался, перед тем как начать свой рассказ, долго курил, лицо у него становилось серьёзным, а в глазах появлялась боль. Чтобы сохранить эту солдатскую историю для потомков, я решил написать всё, что мне известно, в виде повести от первого лица. Это полная версия книги.
Книга журналиста М. В. Кравченко и бывшего армейского политработника Н. И. Балдука посвящена дважды Герою Советского Союза Семену Васильевичу Хохрякову — командиру танкового батальона. Возглавляемые им воины в составе 3-й гвардейской танковой армии освобождали Украину, Польшу от немецких захватчиков, шли на штурм Берлина.
Антивоенный роман современного чешского писателя Карела Конрада «Отбой!» (1934) о судьбах молодежи, попавшей со школьной скамьи на фронты первой мировой войны.
Авторы повествуют о школе мужества, которую прошел в период второй мировой войны 11-й авиационный истребительный полк Войска Польского, скомплектованный в СССР при активной помощи советских летчиков и инженеров. Красно-белые шашечки — опознавательный знак на плоскостях самолетов польских ВВС. Книга посвящена боевым будням полка в трудное для Советского Союза и Польши время — в период тяжелой борьбы с гитлеровской Германией. Авторы рассказывают, как рождалось и крепло братство по оружию между СССР и Польшей, о той громадной помощи, которую оказал Советский Союз Польше в строительстве ее вооруженных сил.
Во время второй мировой войны Б. Иллеш ушел добровольцем на фронт и в качестве офицера Советской Армии прошел путь от Москвы до Будапешта. Свои военные впечатления писатель отразил в рассказах и повестях об освободительной миссии Советской Армии и главным образом в романе «Обретение Родины», вышедшем на венгерском языке в 1954 году.
Перед летчиком-асом, легендой воздушного штрафбата Борисом Нефёдовым по кличе «Анархист» ставят задачу создать команду сорвиголов, которым уже нечего терять, способных на любые безумства. Их новое задание считается невыполнимым. Все группы пилотов, пытавшихся его выполнить, погибали при невыясненных обстоятельствах. Операцию лично курирует Василий Сталин. Однако задание настолько опасно, что к делу привлекают Вольфа Мессинга.
Летчика-истребителя Андрея Лямина должны были расстрелять как труса и дезертира. В тяжелейшем бою он вынужден был отступить, и свидетелем этого отступления оказался командующий армией. Однако приговор не приведен в исполнение… Бывший лейтенант получает право умереть в бою…Мало кто знает, что в годы Великой Отечественной войны в составе ВВС Красной армии воевало уникальное подразделение — штрафная истребительная авиагруппа. Сталин решил, что негоже в условиях абсолютного господства германской авиации во фронтовом небе использовать квалифицированных пилотов в пехотных штрафбатах.
Диверсант… Немногим это по плечу. Умение мастерски владеть оружием и собственными нервами, смелость и хладнокровие, бесконечное терпение и взрывной темперамент в те секунды, когда от тебя, и только от тебя, зависит победа над смелым и опасным врагом…