Черный штрафбат - [16]
Зорин начал стрелять — короткими, злыми очередями. Первые пули ушли в белый свет. Не пристрелян пулемет, и как им воюют, мать их! Он перенес огонь ниже. Видел, как пуля пробила каску, диверсант повалился ничком. Второй замахнулся гранатой — и застыл, словно задумался. Ноги подкосились, медленно осел. Граната взорвалась в руке — Зорин видел собственными глазами, как фрицу оторвало половину головы! Окровавленное туловище завалилось в бурьян. Осколки разлетелись — упали еще двое. Немцы дрогнули, завертели головами — сообразили, что стреляют сзади. Зорин продолжал палить — очереди делались жестче. Сломался офицер, схватился за простреленную голяшку, присел, что-то проорал. Щелчок — иссяк диск. Дьявол! В этих плоских магазинах всего-то сорок семь патронов…
— Федор, спишь? Диск давай!
— Ага, понял… — завозился невольный напарник, выхватил из сумки свежий диск — новенький, сияющий зеленой краской. Судорожно громоздил его на станину и не мог попасть дрожащими руками в пазы.
— Да чтоб тебя, давай я сам…
Застрочили двое, что были под ними. Заходил ходуном бревенчатый настил.
— Эй, парни, как вы там? — прокричал Зорин.
— А чё нам сделается? — хрипло прокричали в ответ. — Далеко, зараза, неинтересно!
— Вы кто, мужики?
— Да мы-то все те же — Костюк, Гурвич, третий взвод… А ты, пулеметчик, что за гость такой?
— Зорин моя фамилия… Ладно, мужики, позднее представимся и обменяемся верительными грамотами… — Ноги затекли, он потряс ими, снова припал к пулемету. Даже не заметил, как иссяк магазин. Кожух раскалился, дымился. С водичкой на этой вышке, видимо, проблемы… Игумнов был уже наготове, отцепил диск, отшвырнул, пристроил новый.
— Это последний!
— Не обрадовал! — прокричал Зорин. Обидно, только в раж войдешь…
Прореженная цепочка гитлеровцев пошатнулась, стала ломаться. Немцы пятились, сумбурно стреляли. Двое или трое стали строчить по селу — били наудачу, не понимая, где засел пулеметчик. Но кто-то узрел пожарную вышку, закричал, тыкая в нее пальцем. Наблюдательность не помогла — Зорин уже разобрался с «особенностями» пулемета, пули взломали грудную клетку, гитлеровец взмахнул руками, сделал сложное страдальческое лицо…
Объявился кто-то храбрый в рядах штрафников. Поднялся, вскинул винтовку. И снова боевой азарт охватил бойцов (не всех, к сожалению). Поднялись десятка полтора — кинулись в атаку, крича лужеными глотками. Немцы тревожно перекликались. Кто-то отбросил пустой автомат, выхватил саперную лопатку. Кто-то хлопал себя по пустым подсумкам. Двое оттаскивали к амбару раненого офицера. Отступать с достоинством времени не было. Негодующая толпа уже неслась. Закатное солнце блестело в штыках. Сшиблась клокочущая энергией толпа с цепочкой фрицев, смяла, началось избиение. Мелькали приклады, ноги, руки. Свалился молоденький боец, застреленный в упор. Немец лихорадочно передергивал затвор, а на него летел штрафник, сжимая винтовку с пристегнутым штыком, орал во все воронье горло. Немец рвал заклинивший затвор, два крика слились в нестройный рев. Боец проткнул его насквозь, выдернул штык, а потом наносил мощные колющие удары в агонизирующее тело… Дрались на кулаках — размахивать оружием в этой тесноте было невозможно. Плечистый мужик повалил своего «соперника» ударом в челюсть и не давал ему подняться, бил и бил безостановочно по лицу, превращая его в кровавую маску… Кто-то вырвал у фашиста саперную лопатку, треснул по каске, а потом по ключице, по ненавистной фашистской морде… Диверсанты побежали, увязая в траве. В живых осталось только трое. Проворный боец, весь в крови, возможно, и не в своей, — подобрал автомат, принялся строчить, особо не целясь. Срезал одного. Захлопали винтовки и карабины. Упал второй. Последний повернулся лицом к советским солдатам, плюхнулся на колени, задрал руки. Не помогло — пули рвали комбинезон, дырявили фашистские внутренности…
Опьяненные победой, радостно вопили, трясли винтовками. Подтягивались отстающие. Седой раненый волочил забинтованную ногу. Объявился старший — командир отделения из числа отбывающих наказание. Замахал трофейным автоматом, что-то сипло орал, показывал рукой. Бойцы бежали к околице, растянувшись в неровную цепь. А когда до плетней оставалось метров тридцать, укрывшийся за поленницей пулеметчик вновь открыл огонь. Двое свалились как подкошенные — в том числе и командир отделения. Остальные залегли, кто-то начал отползать. Но вот метнулась фигура, полетела граната — а метатель, проделав ловкий кувырок, покатился в рытвину. Рвануло у поленницы — посыпались дрова, пулеметное гнездо накрылось ржавым тазом. Вставали бойцы, устремлялись в штыковую…
— Шабаш, мужики! — прокричал Зорин, отбрасывая ненужный пулемет. — Все вниз, бежим к штабу! Ох, будет там сейчас заваруха!
Подобной развязки диверсанты не ожидали. Дислоцированную на окраине Калиничей штрафную роту за противника не считали. Диверсантов давили с трех направлений, и волей-неволей им пришлось возвращаться к горящему штабу. Кольцо замкнули — ценой неимоверных усилий и десятков человеческих жизней. Картина у штаба предстала во всем безобразии. Правое крыло бывшей районной больницы, где располагался госпиталь, было окутано тяжелым зловонным дымом. Пламя перетекало на левое крыло, в котором находился непосредственно штаб. Языки огня лизали крышу, плясали по карнизу. В оконных проемах госпиталя бесновалось пламя, огнем охватывались новые помещения, дым вырывался толчками. Удушливый запах гари стелился по округе. На площади перед больницей творилось что-то невообразимое. Обугленные останки «Виллисов» и «газиков», подорванный грузовик с красным крестом на борту, разбитая телега хозяйственного взвода, повсюду трупы — в большинстве безоружные. Нападение было внезапным, люди выскакивали из здания, метались, падали замертво. Несколько тел валялись на крыльце — солдаты комендантской роты хотели оказать сопротивление. Даже выстрела не сделали. Сердце сжалось — мина угодила поддерево, вырвав его с корнем. Две девочки-медсестрички, засыпанные землей, лежали на краю воронки. У Валечки юбка задралась, обнажились некрасивые коленки, а Женечка даже в смерти была хорошенькой — ротик изумленно приоткрылся, в глазках поблескивали кубики льда. Он вспомнил, как извивалась она под ним на сеновале, как жадно, до крови, кусала ему губы. Как смеялась потом после алчного, сокрушающего соития — тихо так, облегченно, почти счастливо. Сглотнул комок — и что же ты творишь, война…
2029 год. После серии страшных землетрясений на земле наступает Армагеддон. Цивилизация уходит в прошлое.Новосибирск лежит в руинах, выживших немного, половина из которых – зомби и ходячие призраки. Бывший спецназовец Алексей Карнаш, девушка Ольга, беспризорный мальчишка Кузьма и собака пытаются выжить на острове посреди глубокой котловины – раньше здесь был Кузбасс. Неожиданно мальчика похищают. Карнашу чтобы спасти Кузьму придется вернуться в страшный город, где практически не осталось людей, а смертельные ловушки поджидают на каждом шагу.
2016 год. Серия разрушительных землетрясений по всей планете. Смываются прибрежные города, просыпаются супервулканы. Землю на много лет окутывают пепел и дым, стремительно холодает.2028 год. Из-за цепочки ядерных катастроф свирепствуют инфекции, превращающие людей в зомби. Мутируют люди, животные. Жизнь на Земле превратилась в ад.Новосибирск. В городе орудуют банды, рыщут стаи зараженных, люди прячутся по норам. Алексей Карнаш бывший спецназовец, умеющий выживать даже в аду, пытается найти таинственную колонию, где, по слухам, налажена нормальная жизнь.
Он – никто в этом мире, охваченном паникой. В мире, где правит нечисть, где из животных выращивают монстров, а из растений – душителей. Здесь города и деревни – полигон для прикладной генетики и безумных экспериментов. Угроза за каждым поворотом, и не знаешь, какой она будет через минуту.Он пришел из ниоткуда и зовут его никак. Он просто Первый среди крайних, единственный, кто может остановить этот марш безумия. Иначе сам превратится в Нечто…
Отправляясь выполнять рядовое задание командования, разведчики Алексей Зорин и Михаил Вершинин никак не думали, что короткая поездка в соседний городок обернется для них обвинением в измене, расстрелом и полной приключений и опасностей «жизнью после смерти» в штрафной роте.
Аномально жаркое лето 2017 года. В уральском мегаполисе свирепствует загадочная инфекция. Больницы переполнены, люди умирают в мучениях прямо на улицах. Внезапно часть зараженных начинает терять разум и превращается в зомби. Вот тут Андрей Баталов начинает понимать, что потерять любимую – не самое страшное. В городе воцаряется хаос, пожары, по улицам носятся толпы голодных вурдалаков. Небольшая группа выживших пытается вырваться из города. Постепенно они понимают – эпидемия была не случайна. Кому и зачем это было выгодно предстоит узнать героям новой книги Андрея Орлова.
1918 год. На Урале помещен под охрану ЧК Николай II – последний император Российской империи. Его дни уже сочтены.Адмирал Колчак в Харбине собирает военную силу для удара по большевистской республике.А в это время среди огня и крови гражданской войны ссыльный врач Дохтуров Павел Романович ищет в Маньчжурии панацею – средство от всех болезней. Он точно знает, что панацея существует. К сожалению, об этом знает не только он. Полиция, контрразведка, секретная служба японского императора… Всем нужна панацея. Всем нужен Павел Дохтуров – живой или мертвый…
Герой повести в 1941 году служил на советско-германской границе. В момент нападения немецких орд он стоял на посту, а через два часа был тяжело ранен. Пётр Андриянович чудом выжил, героически сражался с фашистами и был участником Парада Победы. Предназначена для широкого круга читателей.
Простыми, искренними словами автор рассказывает о начале службы в армии и событиях вооруженного конфликта 1999 года в Дагестане и Второй Чеченской войны, увиденные глазами молодого офицера-танкиста. Честно, без камуфляжа и упрощений он описывает будни боевой подготовки, марши, быт во временных районах базирования и жестокую правду войны. Содержит нецензурную брань.
Мой отец Сержпинский Николай Сергеевич – участник Великой Отечественной войны, и эта повесть написана по его воспоминаниям. Сам отец не собирался писать мемуары, ему тяжело было вспоминать пережитое. Когда я просил его рассказать о тех событиях, он не всегда соглашался, перед тем как начать свой рассказ, долго курил, лицо у него становилось серьёзным, а в глазах появлялась боль. Чтобы сохранить эту солдатскую историю для потомков, я решил написать всё, что мне известно, в виде повести от первого лица. Это полная версия книги.
Книга журналиста М. В. Кравченко и бывшего армейского политработника Н. И. Балдука посвящена дважды Герою Советского Союза Семену Васильевичу Хохрякову — командиру танкового батальона. Возглавляемые им воины в составе 3-й гвардейской танковой армии освобождали Украину, Польшу от немецких захватчиков, шли на штурм Берлина.
Антивоенный роман современного чешского писателя Карела Конрада «Отбой!» (1934) о судьбах молодежи, попавшей со школьной скамьи на фронты первой мировой войны.
Авторы повествуют о школе мужества, которую прошел в период второй мировой войны 11-й авиационный истребительный полк Войска Польского, скомплектованный в СССР при активной помощи советских летчиков и инженеров. Красно-белые шашечки — опознавательный знак на плоскостях самолетов польских ВВС. Книга посвящена боевым будням полка в трудное для Советского Союза и Польши время — в период тяжелой борьбы с гитлеровской Германией. Авторы рассказывают, как рождалось и крепло братство по оружию между СССР и Польшей, о той громадной помощи, которую оказал Советский Союз Польше в строительстве ее вооруженных сил.
Во время второй мировой войны Б. Иллеш ушел добровольцем на фронт и в качестве офицера Советской Армии прошел путь от Москвы до Будапешта. Свои военные впечатления писатель отразил в рассказах и повестях об освободительной миссии Советской Армии и главным образом в романе «Обретение Родины», вышедшем на венгерском языке в 1954 году.
Перед летчиком-асом, легендой воздушного штрафбата Борисом Нефёдовым по кличе «Анархист» ставят задачу создать команду сорвиголов, которым уже нечего терять, способных на любые безумства. Их новое задание считается невыполнимым. Все группы пилотов, пытавшихся его выполнить, погибали при невыясненных обстоятельствах. Операцию лично курирует Василий Сталин. Однако задание настолько опасно, что к делу привлекают Вольфа Мессинга.
Летчика-истребителя Андрея Лямина должны были расстрелять как труса и дезертира. В тяжелейшем бою он вынужден был отступить, и свидетелем этого отступления оказался командующий армией. Однако приговор не приведен в исполнение… Бывший лейтенант получает право умереть в бою…Мало кто знает, что в годы Великой Отечественной войны в составе ВВС Красной армии воевало уникальное подразделение — штрафная истребительная авиагруппа. Сталин решил, что негоже в условиях абсолютного господства германской авиации во фронтовом небе использовать квалифицированных пилотов в пехотных штрафбатах.
Диверсант… Немногим это по плечу. Умение мастерски владеть оружием и собственными нервами, смелость и хладнокровие, бесконечное терпение и взрывной темперамент в те секунды, когда от тебя, и только от тебя, зависит победа над смелым и опасным врагом…