Черный Принц - [17]

Конечно, 750 фунтов, заплаченные герцогом Корнуоллским за реконструкцию Беркемстеда, были каплей в море по сравнению с долгами, накопленными его отцом. Казна не могла долее выполнять свои обязательства перед союзниками, и проанглийская коалиция бесславно распалась. Эдуард III был вынужден подписать в Эплешене мир, условия которого были унизительны для Англии. Она потеряла графство Понтье и значительную часть герцогства Аквитанского. Пали последние стратегические опорные пункты в Ажене и даже остров Гернси, которым издавна владели англичане, перешёл под власть французов.

Одновременно ощутимые потери страна понесла и на своих северных рубежах. Оживившиеся в отсутствие короля шотландцы не бездействовали: если в 1337 году англичане контролировали всю низинную часть Шотландии к югу от реки Форт, а также графство Файф, то к концу 1340 года они с трудом удерживали только пограничные крепости Берик, Роксборо, Джедборо и Лохмабен, а кроме того замки Стерлинг и Эдинбург. Впрочем, последний также недолго оставался в их руках — он был отбит отрядами Уильяма Дугласа, лорда Лиддсдейла, в апреле 1341 года.

* * *

До крайней степени раздражённый обрушившимися на него неудачами, король Эдуард III с женой и небольшим отрядом тайно оплыл из Гента и неожиданно для всех высадился в Лондонском Тауэре в ночь на 30 ноября 1340 года. Хранителя в Лондоне не было, и крепость стояла, погруженная в темноту. Король беспрепятственно прошёл через неохраняемые ворота, и лишь во дворе его встретил помощник констебля, который приветствовал своего повелителя, преклонив колено.

Сходу, особо ни в чём не разбираясь, Эдуард III обвинил советников, помогавших его сыну управлять Англией, в бездействии и финансовых злоупотреблениях. Всех высших должностных лиц немедленно вызвали для объяснений прямо из кроватей. По прибытии в Тауэр они были схвачены и заперты по отдельности в разных помещениях для последующего допроса. В один миг потеряли должности почти все члены совета при хранителе королевства Эдуарде Вудстокском, а также констебль Тауэра сэр Николас де Ла Беш, лорд-мэр Лондона сэр Эндрю Обри, главный судья Суда общегражданских исков сэр Джон Стонор, хранитель архивов Джон Сент-Пол, Томас, лорд Уэйк, сэр Джон Молинз, финансисты Уильям и Ричард Поулы и Джон Палтни, а также клерки канцелярии и казначейства. Лорд верховный канцлер Роберт Стратфорд, епископ Чичестерский, и лорд верховный казначей Роджер Нортборо, епископ Ковентрийский, предстали пред гневные королевские очи только на рассвете и также были немедленно отстранены от своих светских должностей. Джон Стратфорд, архиепископ Кентерберийский, предпочёл до поры не показываться на глаза разъярённому самодержцу.

В своём раже Эдуард III не покарал лишь сына. Во-первых, он не хотел ставить под сомнение авторитет хранителя Англии, а во-вторых, даже в приступе ярости осознавал, что спрашивать надо не с десятилетнего ребёнка, а с его советников. Да и сами попавшие в немилость придворные не пытались прикрыться именем герцога Корнуоллского или переложить на него хотя бы часть вины. Архиепископ Кентерберийский, к примеру, в своей тщательно составленной защитительной речи, по пунктам опровергавшей королевские обвинения в дурном управлении и даже государственной измене, ни словом не упомянул об Эдуарде Вудстокском.

Сам же наследник престола, сложив с себя обязанности хранителя королевства, не сильно беспокоился об отцовском судилище. Он всей душой отдался развлечениям, которых был лишён в течение полугода. Самыми излюбленными среди них по-прежнему были азартные игры. Обосновавшись в маноре Шин, расположенном в пригороде Лондона, он играл в кости со своими друзьями, а однажды состязался с самой королевой Филиппой и, между прочим, спустил немалую по тем временам сумму в 37 шиллингов, хотя обычный его проигрыш в среднем составлял сумму гораздо меньшую — примерно 12 пенсов.

Страсть к игре, зародившаяся у юного Эдуарда Вудстокского под влиянием Джона Чандоса, могла поспорить лишь с его тягой к роскошным вещам и одеждам. Герцога Корнуоллского отнюдь не вдохновлял пример экономного графа Эранделского, который всю свою жизнь слыл богачом и после смерти оставил наследникам 60 тысяч фунтов наличными. Эдуард редко отказывал себе в удовольствии приобрести приглянувшиеся драгоценности или дорогое снаряжение. Например, в конце 1340 года он купил серебряный с позолотой кубок за 113 шиллингов четыре пенса и седло для своего боевого коня за 21 шиллинг. Третьим увлечением юного герцога была соколиная охота, на которую он также не жалел денег. Так, 5 декабря того же года он щедро одарил сокольничих за дрессировку ловчих ястребов.

Но было бы в корне неверным считать, что Эдуард Вудстокский, избавившись от бремени государственных дел, исключительно играл, транжирил деньги и охотился. Нет, в списке его предпочтений были и гораздо более почтенные занятия, которые занимали всё больше и больше времени, постепенно оттесняя на второй план беззаботные развлечения. В начале ноября в окружении Эдуарда вновь появился его друг Джон Чандос. Весьма вероятно, что рыцарь участвовал во французской экспедиции и в битве при Слейсе, но вернулся в Англию немного раньше короля. По его руководством герцог Корнуоллский немедленно возобновил рыцарские упражнения. Для наследника престола были приобретены длинный налуч и колчан для стрел, а также футляр для одного из его шлемов. Одновременно Эдуард продолжал учиться, предположительно в Оксфордском университете, ибо его мать выказывала постоянную и глубокую заинтересованность в развитии этого учебного заведения.