Черный порошок мастера Ху - [24]

— Тогда у меня есть задание как раз по твоей части: завтра отправляйся-ка пораньше к господину Люю, торговцу тканями, расспроси его хорошенько и постарайся узнать происхождение этой шелковой нити. Не вырвана ли она из какой-нибудь недавно проданной ткани? И для чего эта ткань может использоваться — для праздничных одеяний или повседневной одежды? Эти подробности могут оказаться очень важными… А главное, это поручение даст тебе возможность пощупать прекрасные ткани — и ничего не купить.

Застигнутый врасплох медоточивыми речами друга, Динь спасовал.

— Спасибо за заботу, я и не подозревал, что ты так предупредителен. Давай сюда нитку.

Обмен любезностями был прерван появлением хозяйки заведения с блюдом угрей, тушенных в сладком соусе и посыпанных зернышками кунжута. С поспешностью потянувшись за палочками, судья выронил из кармана смятый листок, который и развернул с удивлением.

— Ах да, это список товаров, который вручил мне судовладелец Фунг. Посмотрим, какие потери понес из-за кораблекрушения этот добрый малый.

— Наверное, какая-нибудь тухлятина, которую и унюхали эти мертвецы с острова Могил, — предположил Динь, пережевывая кусок имбиря. — Они, я слышал, сами не свои до полуразложившегося мяса, поскольку оно само тает под языком и нет надобности его переваривать.

— Очень удобно для тех, у кого больше нет ни зубов, ни внутренностей, — невозмутимо парировал мандарин. — Итак… «Куркума — 8 ящиков, кардамон — 6 ящиков, тростниковый сахар — 12 бочек, мускатный орех — 5 бочек, камфара — 6 ящиков, белый воск — 5 ящиков, медь — 17 бочонков, селитра — 20 бочонков, лиановое дерево — 5 брусов, кожа саламандр — 30 штук…» Это еще что такое? Впервые слышу.

— Наш приятель торгует с китайцами, и я не удивлюсь, если он поставляет нашим соседям всякие экзотические товары. Кожа саламандр, например, — из нее можно сшить перчатки или приготовить суп, почему бы и нет? Чужеземцы иногда ведут себя так, что это не укладывается в нашем сознании, но мне кажется, что в ближайшие годы мы сможем лучше узнать, что и как они думают.

— Ты, конечно, говоришь о португальцах, которых у нас становится все больше и больше?

— Именно: южные порты, такие как Файфо, уже открывают торговлю с этими новыми купцами, которые беззастенчиво теснят обосновавшихся здесь китайцев. Наш порт тоже, без всякого сомнения, последует этому примеру.

— А с открытием этой торговли такие типы, как судовладелец Фунг или скопец Доброхот, приобретут еще больший вес, это очевидно.

Приступая к очередному куску золотистого угря, мандарин Тан огляделся вокруг в поисках того, чем еще можно было бы дополнить трапезу. Вдруг он толкнул друга локтем в бок.

— Кстати об иностранцах: вон там наш друг Сю-Тунь. И вид у него, по-моему, престранный.

И правда, нескладная фигура чужеземца быстро продвигалась вдоль уставленных корзинами прилавков. Иезуит широко шагал, размахивая руками, при этом ноги его как-то странно прогибались, что придавало ему расхлябанный вид игрушечного паяца. В конце концов его преувеличенная жестикуляция привела к тому, что он свалил стопку корзин. Рассыпавшись в извинениях перед торговцем, он поспешно бросился их собирать, попутно опрокидывая соседний прилавок с веерами. Когда порядок был наконец восстановлен, мандарин Тан окликнул его.

— Ах, вы стали свидетелями моей неловкости! — произнес Сю-Тунь, краснея от замешательства и опрокидывая чашку с рисом. — Мне не следовало заниматься упражнениями посреди базара.

— Вы совершаете какие-то совершенно особые упражнения. Какую же пользу они приносят? — спросил заинтригованный ученый.

— Резкие движения и быстрая ходьба на свежем воздухе очень полезны для здоровья, так как они способствуют циркуляции различных видов энергии по нашему телу. Вам следовало бы знать это, ибо этому учили ваши мудрецы.

— Я не знал этого, потому что упражнений не выносит моя природа, — сказал, оправдываясь, Динь.

— Поскольку известно, что любое физическое усилие вызывает аппетит, не окажете ли вы нам честь, разделив нашу трапезу? — спросил мандарин, указывая на дымящегося угря.

Сю-Тунь отпрянул и вытянул вперед веснушчатую руку.

— Не извольте гневаться, дорогие друзья, но я уже ужинал и как раз совершал пищеварительную прогулку. Ну, а как же продвигается ваше расследование по делу о кораблекрушении?

— Не слишком быстро, должен признаться, — с досадой ответил мандарин Тан. — Каждое направление должно быть тщательно отработано, а мы находимся в самом начале пути.

— Тем более что только что возникло новое дело, требующее сил, — вставил ученый, придя на помощь другу. — Речь идет ни больше ни меньше как о таинственном и кровавом убийстве одного графа.

Священник сотворил странное знамение, которое они уже не раз замечали: его указательный палец быстро прочертил воображаемые линии от лба до середины груди и от левого плеча до правого, при этом он пробормотал что-то вроде заклинания. «Должно быть, он хочет уберечься от пагубного воздействия демонов», — подумал мандарин, которому тоже были известны жесты, направленные против злых духов.

Заметив, что ради разговора с ним мандарин и ученый прервали трапезу, Сю-Тунь в самой изысканной форме извинился перед ними и удалился все той же разболтанной походкой.