Чёрный пёс - [119]

Гарри стоически переносил все эти действия, не произнося больше ни слова, с лицом мрачным и торжественным, словно он сидел в церкви на слишком затянувшейся проповеди. Через какое-то время его вид стал действовать на нервы врачу и полицейскому — они засуетились, занимаясь своими делами, но при этом по-прежнему молчали.

Доктор Инглфилд достал несколько больших тампонов, напоминающих увеличенные ватные палочки, и провел ими по ладоням Гарри и между его пальцами.

— Раскройте, пожалуйста, костюм, — велел он подозреваемому.

— А это еще зачем? — не понял тот.

— Мне нужны образцы ваших волос.

Гарри не пошевельнулся.

— Ваших лобковых волос, мистер Дикинсон.

Старик очень медленно встал и распахнул свой костюм. Врач наклонился, чтобы осмотреть его сморщенные гениталии, и вновь достал расческу. Ему пришлось провести ею несколько раз, прежде чем он удовлетворился тем, что собрал. Затем Инглфилд опять вырвал несколько волосков пальцами в резиновой перчатке. Гарри вздрогнул — это было его первое непроизвольное движение с того самого момента, как он вошел в перевязочную.

Появился еще один тампон. Старик смотрел куда-то вдаль, пока врач провел тампоном по головке его пениса.

— А теперь я возьму у вас немного крови на анализ.

Он набрал у Дикинсона целый шприц крови, которую разлил по двум стеклянным пробиркам — одна для анализа ДНК, вторая — для определения группы крови. Детектив взял обе пробирки и поместил их в холодильник до тех пор, пока они не понадобятся в лаборатории.

Остался последний образец. Врач достал небольшой контейнер.

— Не могли бы вы плюнуть сюда, мистер Дикинсон?

Это был единственный образец, который Гарри предоставил с превеликим удовольствием.

* * *

Даже сейчас, когда все закончилось, Диану Фрай продолжало трясти от злобы и страха. Она в ужасе посмотрела на свои руки, потрясенная тем, что они только что совершили. Где ее контроль над собой? Где дисциплина? Где высокая мотивация? Ей была необходима поддержка, но рядом не было никого, кроме Бена Купера, который в полном беспамятстве лежал на пассажирском сиденье ее «Пежо».

Труднее всего было запихнуть его в машину и уехать. Ему придется вернуться за «Тойотой» завтра, когда он чуть протрезвеет и сможет двигаться.

Девушка не имела ни малейшего представления о том, где он живет, так что у нее не было никакой альтернативы, кроме как отвезти его к себе домой. Меньше всего на свете Диане хотелось иметь кого-то еще в своей пустой, безжизненной квартире, тем более если этот кто-то был Беном Купером. Но что ей оставалось делать?

Голова Купера свешивалась на грудь, и по его щеке, из раны на голове, стекала за воротник тонкая струйка крови. Один его глаз уже заплывал громадным синяком, а губы были разбитыми и распухшими. Фрай никогда не видела человека в таком жутком состоянии. Она молилась только об одном — чтобы его не вырвало прямо в машине. Двигаясь по Кастелтон-роуд, девушка мысленно послала Бена к дьяволу за то, что из-за него она попала в такую ситуацию.

Единственным успокоением было то, что она в самый последний момент смогла изменить направление своего последнего, смертельного, удара. Но даже того, что он пришелся ее противнику по шее сбоку, оказалось достаточно, чтобы подонок оказался на асфальте переулка вместе с двумя другими.

* * *

Диана вдруг поняла, что в машине играет Сюзанна Вега[109]. Пленка включилась автоматически, как только Фрай повернула ключ зажигания, но музыка была жутко депрессивной.

Констебль нервно вынула кассету и заменила ее на Таниту Тикарам[110], которую включила так громко, что басы отражались от окон машины. Это был альбом «Древнее сердце», и Фрай стала слушать, как певица поет давно знакомую ей композицию. В ней была строчка, которую Диана, дослушав песню, обычно долго еще повторяла про себя: «Теперь твоя совесть чиста…» Она посмотрела на Бена и увидела, что его глаза полуоткрыты, как будто он тоже наслаждается гремевшей вокруг него музыкой. Но зрачки глаз были не сфокусированы, и он смотрел вперед ничего не видящим взглядом, а потом его голова опять упала на грудь.

Когда они добрались до Гросвенор-роуд, Фрай удалось растолкать коллегу до такой степени, что он смог взобраться на крыльцо и подняться по лестнице почти самостоятельно, хотя она и поддерживала его под локоть. Сквозь прореху в его рубашке девушка чувствовала рукой, как бьется его сердце, а сладковатый запах пивного перегара смешивался с его явственным мужским запахом и превращался в совершенно убийственную комбинацию. Это был запах, которого она не чувствовала так близко от себя уже много времени.

Констебль отвела его прямо в спальню и сгрузила на кровать, без особого труда разжав его похожие на резиновые руки, которыми он пытался за нее цепляться. Потом Диана стала раздевать Бена: стащила с него изношенные ботинки, куртку и порванную рубашку. Она яростно тянула и дергала за его джинсы, пока те не вывернулись наизнанку и не освободили его ноги. После этого девушка принесла тазик с теплой водой и полотенце и очистила лоб мужчины от запекшейся крови, после чего промыла кровоточащие царапины на его спине и ногах. Она обратила внимание на мускулистое и тренированное тело Бена и решила, что следы побоев, появляющиеся на его груди и боках, утром будут выглядеть как простые ссадины. Все кости были целы. Когда же Диана занялась раной на его бедре, то почувствовала, что что-то зашевелилось у него в трусах. У Купера появилась эрекция.