Чёрный передел или это вам не Кондопога - [23]

сдыхаешь после двух километров, отжимаешься, как баба, всего двадцать раз, подтянуться на турнике три раза не можешь! Ты же, сука, в морской пехоте служишь!

— Старшина, мне по хуйню твоя разведка вместе с морской пехотой! Я полтора года пробалдел в госпитале! Я там был старшиной отделения! Медсестричек пёр, пока вы здесь службу тащили! Через несколько дней я, всё равно, уйду на дембель!

— Падла! Ты как смеешь оскорблять разведку? — Руслана, слова этого отщепенца, взбесили.

Матрос Табаков представлял из себя глыбу. За полтора года госпиталя, он оброс жиром, как свинья. Ему впору было выступать в борьбе сумо. Перед старшиной роты стоял кусок мяса ростом 190 сантиметров и весом 130 килограмм. Руслан ударил Табака в грудь! Тот даже не шелохнулся! Руслан понял, что бить Табака надо осторожней! Нескольких ударов в жизненно-важные точки, было достаточно, чтоб убить и гораздо более серьёзного противника! Но здесь противник был никаким! На старшину роты нашло какое-то затмение. Он снял ремень, намотал его на руку, и стал методично избивать матроса, целясь ему пряжкой в мягкие места! Через несколько минут, тело Табака представляло собой рекламу эмблемы морского якоря, отпечатывавшегося на всём теле! Избитый Табак был отправлен в расположение — спать. Руслан, по обыкновению проконтролировав уборку мест общего пользования, отправился отдыхать.

Утром, старшину поднимал лично замполит роты.

— Старшина, подъём! Живо одевайся и пошли со мной!

Ничего не понимающего Руслана привели в штаб, в кабинет замполита полка. Тот рвал и метал!

— Ты что натворил? За что ты избил Табакова? По тебе тюрьма плачет! Ты у меня вместо дембеля в Ванино поедешь — в дисбат!

Оказалось, Табаков ночью пошёл не в расположение роты, а в медсанчасть. Увидев явные следы избиения, дежурный фельдшер сразу доложил начальнику медслужбы. Тот примчался в полк посреди ночи. Осмотрев Табака, начмед позвонил домой к замполиту полка. Так что к утру весь полк стоял на ушах! Замполит полка прямо из кабинета вызвал вооружённый караул и отправил старшину разведроты прямиком на гауптвахту. Уже на следующий день Руслана допрашивал дознаватель из военной прокуратуры! Сразу завели уголовное дело. Паровоз военного правосудия набрал полный ход! Военная прокуратура срочно готовила дело к передаче в трибунал. Доказательств вины старшины было хоть отбавляй!

Руслан сидел в одиночной камере для подследственных. Все начальники караулов и их помощники, которые каждый день меняли друг друга, Руслана знали с положительной стороны. Все его уважали за прошлые заслуги.

Глава 6

Но была одна сволочь, которая не оставляла Каримова в покое. Это был начальник гауптвахты, старшина сверхсрочной службы Алиев. Алиев был настоящим зверем! Он зимой и летом муштровал арестованных на караульном дворике. В зимнюю стужу и летний зной, в снег и дождь, провинившиеся солдаты и матросы маршировали по несколько часов кряду. Люди падали от изнеможения. Эта муштра сопровождалась грубой руганью и оскорблениями в адрес арестованных. Тех, кто не подчинялся Алиеву, закрывали в самую маленькую одиночную камеру, высыпали на пол ведро хлорки, выливали два ведра воды…. Через несколько минут солдат превращался в обезумевшее животное, извергающее из всех отверстий своего организма боль и страдания! Несколько раз солдаты дезертировали из части после подобного времяпрепровождения на гауптвахте! Но, по непонятным причинам, всё это сходило Алиеву с рук! Поговаривали о его дальних родственных отношениях с "самим" Алиевым! В первый же день ареста Руслана, Алиев прибежал к нему в камеру и начал морально издеваться.

— Кто это у нас тут сидит? Старшина разведки! Что допрыгался? Теперь тебе никакие походы на боевую службу не помогут! И командир твой не поможет! Он сам еле уцелел!

— Тебе бы за всю службу хоть раз сходить на бээску, так бы не говорил!

— Ты мне не тыкай! Ты уже никто! Скоро я сам лично сопровожу тебя в порт Ванино — в дисбат! Ты там будешь три года помирать, а я поступаю в военное училище и уже к тому времени перейду на четвёртый курс в ДВОКУ[14]. И до

получения офицерского кортика мне останется всего один год!

— Тупорылых туда не берут!

— Что ты сказал? Ты сам тупорылый! Ну, я тебе устрою райскую жизнь до самого трибунала! Ты у меня сутками маршировать будешь!

— Не положено маршировать, я под следствием!

— Увидим!

* * *

На следующее утро, ровно в 4-00, вместо положенных 6-00, в камеру зашёл Алиев в сопровождении выводного караульного и пристегнул откидывающиеся нары к стенке на замок.

— Не положено маршировать — постой!

На ночь нары отстегнули только в 1 час ночи. И так продолжалось каждый день. В этом небольшом каменном мешке присесть было некуда, пол был сырой и грязный. Руслан либо стоял, либо сидел на корточках. Так продолжалось три недели. Руслан с нетерпением ждал суда и отправки в дисбат. Там были условия жизни гораздо более человеческие!

Однажды утром, дверь в камеру отворилась. На пороге стоял полковник Тарасенко — командир полка. Из-за его огромной фигуры выглядывал начальник гауптвахты Алиев.

— Ну, здравствуй, старшина! За что сидим?