Черный осьминог - [5]

— А ведь, пожалуй, придется ждать до утра, — нарочито громко и досадливо выразил предположение Берг.

Но в это время со стороны города из тьмы послышалось цоканье лошадиных копыт и шуршащий звук колес. Через минуту около станции показался силуэт извозчика. Булькин и Берг быстро направились к нему.

При виде этого Аренский почувствовал свое положение смешным. Гнаться за ними бегом, конечно, немыслимо. Этот извозчик расстраивал его планы.

Аренский видел, как извозчик, усадив этих двух пассажиров, хлестнул лошадь и начал быстро удаляться.

Аренский, проклиная все на свете и бессильно сжимая кулаки, выбежал за станцию.

Преступники опять удирали из-под самого его носа.

Вдруг сбоку послышалось тарахтенье подъезжавшего экипажа.

Аренский бросился к нему навстречу.

— Нужно догнать извозчика, который только что поехал по направлению к городу, — крикнул Аренский, вскакивая на ходу в экипаж.

Покачиваясь, экипаж мягко погрузился в темноту.

Положение было спасено. Аренский видел, как расстояние между ехавшим впереди извозчиком и им быстро сокращалось.

Кругом лежала густая непроницаемая тьма. В поле дул сырой, пахучий ветер, иногда приносивший одинокие капли дождя. По земле ползли сухие ковыльные шорохи.

Расстояние до переднего экипажа было уже совсем незначительно, привыкшие к темноте глаза уже улавливали его колеблющиеся контуры, — как вдруг воздух прорезал какой-то свистящий звук, и Аренский почувствовал, как шею его крепко стиснула жесткая веревочная петля…

РУКА СТАТУИ

Глава VI. ОБОРОТЕНЬ ВОЛЧЬЕГО ОВРАГА

Верстах в пяти-шести от города Барановска, там, где узенькая, но быстрая речонка Головня, словно обрадовавшись и звонко лепеча, выскакивает из камышей, на много верст раскинулся глубокий, заросший лесом и непролазным кустарником Волчий овраг.

Не любили городские мещане и соседние крестьяне этого места, и только бесшабашные ребятишки ходили туда за ягодами или в лесном озере карасей и линей домашними бреднями ловили. Рыбы этой там водилось — хоть руками хватай.

Если пойти по извилистой тропинке, спускающейся в этот овраг, то, пройдя версты три болотником и зарослями, увидишь довольно высокую двухэтажную башенку, которая стоит на берегу лесного озера, тянущегося верст на пять и местами покрытого зеленой и густой кугой. А на озере, ближе к противоположному берегу, — небольшой островок, всего с полверсты в окружности. Островок тот Змеиным звали, так как на нем много водилось гадюк.

Башенка была построена для барских развлечений помещиком, капитаном гвардии Барановичем еще в 1827 году. Зверь был этот капитан гвардии. Рассказывают о нем старики-крестьяне, что он положил двух девушек-сестер живыми в чан деревянный и сечками, что рубят капусту, на куски изрубил, посолил и заставил отца с матерью есть это кровавое месиво. А рассердился он на девушек за то, что они, не желая его любовницами стать, из деревни сбежали и спрятались в лесу. Отец от этой барской забавы повесился, а мать с ума сошла, и стравил ее барин этот самый борзыми на потеху себе.

Терпели крестьяне, да невмоготу стало — поймали капитана на охоте, осмолили и живьем сожгли, а кости в озеро бросили.

И пошла молва с тех пор, что неприкаянная душа капитана по лесу ходит, зверем завывает, людской крови ищет.

Вот почему не любили и боялись окрестные крестьяне и городские мещане Волчьего оврага.

Но молодость не чета старости, чертей и мертвецов не боится. В силы свои верит. К новой жизни, светлой и радостной, дорогу руками молодыми и сильными прокладывает. Старое с корнем выкорчевывает. А над старым да сгнившим весело посмеивается.

* * *

Эх, хороши караси в лесном озере! Золотые, широкие — чуть не в лопату.

Вот и отправились трое ребят-подростков — два постарше, комсомольца, а третий на очереди — карасей ловить. Бредень латаный захватили. Старший был Федя Сальков, потом брат его Митя, а третий — Паша Востряков.

Пошли ребята, пообедав. Раза три бредень кидали. Рыбы — страсть. Время к вечеру — тьма невылазная. Решили переночевать в башне на берегу озерка. Развели костер, стали картошку печь, ухи из карасей наварили. После ужина немного поговорили, спать потянуло. Залезли в башню, травы на пол свежей набросали, веток березовых и улеглись.

Уж не помнит Федор, сколько спать пришлось. Только проснулся он от чьих-то осторожных шагов. Словно крадется кто.

Поднялся на локтях, слушает. Шаги. Подполз к двери — щель в ней была — видит, волк здоровенный, да странный какой-то. А в чем странность, и не разберет. Оторопь взяла парня — сколько раз в овраг этот хаживал, а никогда волков не видал, да таких непонятных. Хотел было он дверь открыть да поленом волка пугнуть, а тот словно понял, сел на задние лапы и смотрит.

А вот что дальше случилось, и понять не может Федор. Поднял волк передние лапы, к морде приложил, да как взвоет!.. Митька да Павел, словно их прутом вытянули, вскочили, к двери бросились, насилу их Федор удержал. Трясутся ребята, а волк воет, заливается.

Шепчет Федор ребятам:

— Тише. Смотри!..

Смотрят ребята — сидит волк на заду, лапы к морде прижав, и воет.

— Оборотень, — шепчет Востряков Павел, — должно, капитан из озера вышел.