Чёрный менестрель - [38]

* * *

До вечера обоз двигался по полузаброшенному тракту. На ночь пришлось расположиться под открытым небом, так как по дороге путники обнаружили вместо старого трактира пожарище. Ни попутного, ни встречного движения на тракте не было.

Ночь прошла спокойно, и с рассветом обоз двинулся дальше. К вечеру на горизонте показались развалины города. Сунния, догадался Голушко, но, посмотрев на ехавшего рядом с ним семикустника, предпочёл не оглашать свои мысли вслух.

В отличие от Степана, Сууутту, напротив, повеселел и начал рассказывать о преимуществах веры тапийцев и их образа жизни. Из его слов следовало, что все величайшие открытия и изобретения совершались исключительно семикустниками…

На ночлег обоз остановился среди руин города. Быстро собрав фургоны в круг, и разведя костёр, обозники приготовили себе поздний ужин, перекусили и без разговоров улеглись спать, предварительно выставив охрану. Вид некогда процветающего города, теперь обращённого в руины, производил тяжёлое впечатление на часовых, и они больше сидели возле костра, чем смотрели по сторонам. «Капитан» Билко, который проснулся, чтобы проверить посты, сделал часовым втык, но только и смог добиться, что охрана села спиной к огню…

Первая половина ночи прошла спокойно. Однако, когда непроглядная темень сменилась ещё едва различимой в это время предрассветной дымкой, раздался душераздирающий крик, полный боли, и из-за уцелевшей стены какого-то большого здания выбежал один из семикустников. По его левой щеке стекала кровь и капала на одежду, вся левая половина лица была буквально располосована от виска и до подбородка.

Семикустник не успел добежать до фургонов всего пару шагов, как арбалетная стрела вошла ему точно под левую лопатку, так что в круг фургонов упало уже мёртвое тело.

— К оружию! — заорал один из часовых. — На нас напали!

Но не успел ещё полуразбуженный обоз что-либо предпринять, как из темноты спокойно, не торопясь, вышла Ребана и громко произнесла:

— Отбой боевой тревоги!

От этой команды, которой в своё время безуспешно пытался научить бойцов «Гвардии Валлинора» Голушко, обозники из числа вольной роты растерялись окончательно, и один из них даже уронил своё копьё. Древко копья задело полупроснувшегося «господина менестреля», который вначале выругался, затем сел, потянулся и спросил:

— А что происходит?

— Сейчас узнаю, господин менестрель, сэр, — ответил Билко и спросил:

— Ребана, Сну тебя подери, что происходит?

— Господин капитан, — вытянувшись в струнку, ответила Ребана, — из-за неправильной оценки ситуации караулом была отдана ложная команда о боевой тревоге, и поскольку на обоз никто не нападал, я её отменила.

Несколько обалдев от такого ответа, Билко что-то промычал, а затем, взяв себя в руки, неуверенно спросил:

— А кто убил этого?

— Во время задержания подозреваемого последний оказал сопротивление и был убит при попытке к бегству, — казённым голосом ответила девчушка.

Этот ответ окончательно вверг господина капитана в прострацию, и только менестрель, который в своей жизни сталкивался с подобной манерой разговора, спросил:

— Подозреваемого в чём?

— В покушении на изнасилование.

— Кого? — не понял Голушко.

— Меня, — ответила Ребана, чуть смутившись и слегка покраснев.

— Да кто на тебя позарится-то, — ехидно заметил слегка пришедший в себя Билко, — мужик не собака, чтобы на кости бросаться.

— Но он же семикустник, а они все… — начала было отвечать Ребана, но её перебил Сууутту:

— Так ты признаёшь, что убила?

— Это не убийство, — железным тоном обрубила Ребана, и пояснила: — Подозреваемый застрелен при попытке к бегству.

На полминуты весь обоз затих, слышно было только фырканье лошадей. Затем, поняв, что ему уже не удастся заснуть, Степан встал и начал разбираться в ситуации. Попытки Сууутту возразить, что менестрель не является главой обоза, провалились по причине численного превосходства бойцов вольной роты «Гвардия Валлинора» над семикустниками.

А произошло следующее. За ужином Ребана пожадничала и выпила целых три чашки отвара из урюка и сушеных яблок. Поскольку «господин менестрель» в отличие от большинства капитанов вольных рот питался вместе со своими подчинёнными, он разорился на большой запас сахара, а Ребана была сладкоежкой. К середине ночи Ребане пришлось подняться и выйти за охраняемый контур обоза. Вслед за ней выскользнули и два семикустника, но девочка на них внимания не обратила и отправилась по своим делам за стену разрушенного здания…

Внезапно кто-то закрыл ей рот и схватил за грудь. Семикусник, который держал её сзади, не сразу понял, почему его товарищ завопил не своим голосом и отскочил от девочки. А это Ребана полоснула его ножом по лицу. Через мгновенье она уже перехватила нож и ударила им по запястью руки, которая закрывала ей рот.

Семикустник всё ещё держал девочку одной рукой, и та, вместо того, чтобы заголосить, резко дёрнулась, повернулась вправо, перехватила нож в другую руку и вогнала лезвие клинка в шею семикустнику. Последнее, что увидел захлёбывающийся своей собственной кровью насильник, был арбалет, который его несостоявшаяся жертва спокойно подобрала с земли и направилась в сторону обоза, по пути оттолкнув тело ногой…