Черный марш - [99]
А ты, старина Карл, такой веселый и жадный до жизни. Твоя могила, одна среди миллионов других непомеченных могил, сейчас представляет собой, возможно, неприметный холмик, заросший травой и дикими цветами.
Все мои товарищи, павшие под Равой-Русской, у Днепра, в снегах Кавказа и холодных степях у Волги, спите спокойно, вопреки всем и всему.
Поднимаюсь. Необоримое стремление заставляет меня еще раз заглянуть в лица солдат, лежащих вокруг меня в непостижимом мраке складского помещения.
Чиркаю спичку за спичкой. Иду среди них.
Мой последний смотр роты.
Мигающие язычки пламени спичек слабо освещают молодые лица. Одни из них – спокойные, умиротворенные, другие – измученные, с глубокой печатью страдания, с линией рта, искаженной гримасой смерти.
Где-то вычитал, что в момент смерти, погружения в небытие вся жизнь человека проносится в одной яркой вспышке памяти.
Воспроизвожу свою жизнь снова, передвигаясь среди мертвых.
Несчастный парнишка, у которого еще пушок на щеках, зажал руками свою ужасную рану. Он так напоминает меня самого много лет назад. Таким же молодым и полным энтузиазма был я, когда провозглашал свою клятву на берегах Хафеля.
На лице этого несчастного невезучего воина с плотно сжатыми зубами трагичная восковая маска запечатлела целеустремленность, неустрашимость, которая позволила ревностному молодому офицеру вести своих солдат в атаку, не обращая внимания на свистящие вокруг пули и летящие осколки.
Спички закончились. И я понимаю, что не решусь искать новую коробку.
Замечаю в темноте два серебряных квадрата. Лейтенант дивизии «Рейх». Он мог бы пасть в подмосковных лесах, в аду Сталинграда или горах Эльзаса. Но судьба распорядилась так, что он сгниет среди развалин на набережной загаженного канала.
Желтоватый свет догорающей спички выявил зеленую шинель и красную звезду. Русский. Хотелось бы знать, что он делал здесь. Может, пленный, расстрелянный перед отступлением. Он тоже, должно быть, упокоится в Валгалле, рае для всех нас, бедняг, где обнаружит миллионы таких же, как он, встретившихся наконец в благословенном потустороннем мире.
В мире, который, возможно, снисходительно наблюдает за неимоверными глупостями человеческого тщеславия.
13 апреля. Ночь медленно приближается к концу. Светает. Занимается день, такой же, как и другие. Сначала дымкой, серой и ненастной, будто стремится проникнуть сквозь развалины зданий.
С каждой минутой неясные очертания разрушенных домов выступают из серого тумана более отчетливо.
Над каналом висит легкая дымка, сквозь которую я вижу разбухшие тела в мундирах, лежащие в неестественных позах вокруг причала, в мусоре.
По мере того как светлеет небо, более отчетливо просматриваются сквозь проемы в каменной стене ангара и огромные воронки от снарядов на набережной. Ее окаймляют горы обломков угля, шлака и ржавого железа. Среди всего этого видны перила, сверкающие росой, нелепо изогнутые взрывами, вздыбленные к небу, словно в молитве.
Далее вижу русские грузовики, бронетранспортеры и танки, начинающие движение. Вокруг них перемещаются сотни солдат в касках. Другие соорудили у моста Асперн подобие парома для связи между двумя берегами.
Поворачиваюсь к Михаэлю. Его лицо приобрело серый оттенок. Ноздри сдавлены. Грудь поднимается и опускается. Дыхание учащенное и прерывистое.
Вспоминаю обещание, которое он с меня взял.
Как только появился дневной свет, я принялся обыскивать мертвецов ангара, переворачивать их в поисках оружия. Но те, кто остался в живых, должно быть, перед отступлением забрали оружие павших с собой. Это обычная практика. Я смог найти лишь маузер с разбитым прикладом и полдесятка пуль.
Зачистка развалин продолжалась более часа.
То здесь, то там раздавались взрывы.
Лежа на животе под прикрытием кучи строительного мусора, я вижу шесть солдат.
Помещаю разбитый приклад своего маузера на угол большого камня с трещиной и жду.
Мне больно сохранять глаза открытыми. Пристально смотрю на приближающиеся силуэты, которые вдруг приобретают отчетливые формы в солнечном свете.
Когда первый из русских находится в ста метрах, прицеливаюсь.
Это молодой солдат с круглым пухлым лицом. Он движется чуть впереди патруля и часто оборачивается. Вероятно, чтобы обменяться шутками с приятелями.
Когда я стреляю, его лицо приобретает удивленное выражение. Вижу, как под его каской на лбу появляется черное отверстие. Он валится на землю.
Другие начинают стрелять. Они бегут к ангару, пригибаясь среди развалин каждые несколько шагов.
Второй выстрел. Третий.
Еще один русский, пораженный пулей, роняет оружие.
Когда они добираются до входа, я неожиданно встаю.
Рассчитал все свои действия наперед.
Знаю, что располагаю временем лишь взять на прицел голову Михаэля.
«Преданный до смерти».
Клятва в гитлерюгенде всплывает в памяти, словно в тумане.
Нажимаю на спуск. Попадаю ему в висок. Он даже не шевелится.
Чтобы убедиться в его смерти, вставляю в патронник еще одну пулю.
Стреляю еще раз.
На этот раз попадаю в затылок. В заднюю часть головы. Лицо не тронуто.
Русские продвигаются ближе. Пригибаются за кучами металла и камней.
Кретины. Вероятно, думают, что здесь целая рота наших.
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Механик-водитель немецкого танка «Тигр» описывает боевой путь, который он прошел вместе со своим экипажем по военным дорогам Восточного фронта Второй мировой войны. Обладая несомненными литературными способностями, автор с большой степенью достоверности передал характер этой войны с ее кровопролитием, хаосом, размахом уничтожения, суровым фронтовым бытом и невероятной храбростью, проявленной солдатами и офицерами обеих воюющих сторон. И хотя он уверен в справедливости войны, которую ведет Германия, под огнем советских орудий мысленно восклицает: «Казалось, вся Россия обрушила на нас свой гнев и всю свою ярость за то, что мы натворили на этой земле».
Это книга очевидца и участника кровопролитных боев на Восточном фронте. Командир противотанкового расчета Готтлоб Бидерман участвовал в боях под Киевом, осаде Севастополя, блокаде Ленинграда, отступлении через Латвию и в последнем сражении за Курляндию. Четыре года на передовой и три года в русском плену… На долю этого человека выпала вся тяжесть войны и горечь поражения Германии.
Ефрейтор, а позднее фельдфебель Ганс Рот начал вести свой дневник весной 1941 г., когда 299-я дивизия, в которой он воевал, в составе 6-й армии, готовилась к нападению на Советский Союз. В соответствии с планом операции «Барбаросса» дивизия в ходе упорных боев продвигалась южнее Припятских болот. В конце того же года подразделение Рота участвовало в замыкании кольца окружения вокруг Киева, а впоследствии в ожесточенных боях под Сталинградом, в боях за Харьков, Воронеж и Орел. Почти ежедневно автор без прикрас описывал все, что видел своими глазами: кровопролитные бои и жестокую расправу над населением на оккупированных территориях, суровый солдатский быт и мечты о возвращении к мирной жизни.
Генерал-майор ваффен СС Курт Мейер описывает сражения, в которых участвовал во время Второй мировой войны. Он командовал мотоциклетной ротой, разведывательным батальоном, гренадерским полком и танковой дивизией СС «Гитлерюгенд». Боевые подразделения Бронированного Мейера, как его прозвали в войсках, были участниками жарких боев в Европе: вторжения в Польшу в 1939-м и Францию в 1940 году, оккупации Балкан и Греции, жестоких сражений на Восточном фронте и кампании 1944 года в Нормандии, где дивизия была почти уничтожена.