Черный марш - [49]

Шрифт
Интервал

– Либезис, помоги мне остановить это безумие!

Приходится кричать ему в ухо.

Автоматная стрельба, вопли русских женщин, детей и стариков и крики эсэсовцев сливаются в ужасающий гам.

– Сделать ничего нельзя, Нойман! – говорит он, уставившись на меня так, словно потерял рассудок.

Его голова болтается из стороны в сторону, как у пьяного.

– Нельзя остановить людей, почувствовавших жажду крови, – страдальчески бормочет он. – Они не жалеют собственных жизней. Что может для них значить смерть других? Убийство кажется им делом легким и естественным.

Он вяло машет рукой в сторону рыночной площади.

– Смотри, юнкер! Смотри на этих людей, которые вчера шутили и смеялись как дети! Они превратились в диких зверей просто потому, что обозлены и жаждут мести.

– Но часовых и рядового убили не эти русские.

– Не имеет значения, Нойман. Они могли бы спасти себя, предоставив информацию. Они должны заплатить за то, что не сделали этого.

– Ну а ты, Либезис?

Он начинает дрожать. Его лицо принимает ужасное выражение. Это лицо безумца.

– Мне все время страшно, просто страшно, – говорит он. Тон его голоса внезапно меняется. – Боюсь смерти, крови, войны – всего этого. Сейчас же я просто в шоке. У меня сдают нервы, юнкер. Действительно сдают нервы!

Я резко от него отворачиваюсь. Мы сходим с ума. В голове разносятся эхом человеческие вопли. Всплывают в воображении картины крови и дыма.

На земле, в грязи лежат женщины.

Это уже слишком.

Взявшись за маузер, я спешу к шарфюреру Дикенеру, которого вижу рядом. Его мундир запачкан грязью. Он стоит расставив ноги, держа карабин. Лицо – в красных царапинах. Следы от ногтей.

– Дикенер, приказываю призвать к порядку ваших солдат. Это бойня позорит честь мундира, который мы носим!

Он смотрит на меня. Сначала мне кажется, что он меня не понимает. Затем он ухмыляется циничной улыбкой:

– Вы хотите сделать из меня дурака, Нойман? Где, по-вашему, мы находимся? На пикнике в воскресной школе? Вы теперь эсэсовец, юнкер. Это ваших людей подвергли бойне, как вы выражаетесь! – Он пожимает плечами. – Во всяком случае, приказ отдал Колден. Идите к нему.

– Я отправлю вас, Дикенер, в Тарнув. (Одна из тюрем, предназначенная для провинившихся эсэсовцев. Находилась в Польше, в городе Тарнув, к востоку от Кракова. – Ред.) За отказ выполнить приказ. Вы – свинья, Дикенер!

Внезапно тот побледнел и резко щелкнул каблуками.

– Виноват, господин офицер. Слушаюсь!

Он вынимает свисток и издает длинную трель.

Но солдаты, кажется, его не слышат.

Колден шагает к нам крупными шагами.

– В чем дело? Что случилось, Нойман?

– Случилось то, что происходит, унтерштурмфюрер. Если вы не отдадите приказ немедленно остановить бойню, я приму командование над ротой. И поверьте, в моем рапорте вы будете упомянуты не с лучшей стороны!

Он поворачивается к Дикенеру:

– Он не в своем уме! Какая собака его укусила?

Голландец переводит на меня взгляд.

– Рапорт? Бойня? Что ты несешь? Ты еще ничего не видел, ты – хныкающий юнкершика! Иди-ка ты, убирайся отсюда, или я напишу в рапорте, что ты оскорбляешь вышестоящего офицера и не соблюдаешь субординации. Что ты думаешь обо всем этом? Считаешь, что мы забавляемся? Думаешь, что солдаты играют в Джека-потрошителя? А как насчет твоих товарищей? Полагаю, ты воображаешь, что состоятся трибуналы, которые решат по закону, кто виновен, а кто нет. Послушай, ты, глупый сосунок, если мы будем медлить с этим и не преподадим этим проклятым мужикам несколько суровых незабываемых уроков, партизаны уничтожат наших солдат больше, чем все армии Тимошенко и Буденного, вместе взятые.

Он наклоняется ко мне и говорит неожиданно более ровным голосом:

– Послушай, Нойман. Успокойся. Ты еще молод. Через несколько лет ты поймешь, что люди, как они есть, более или менее скоты, когда у них власть или, что то же самое, оружие в руках и разумные причины употребить его. У всех у них одинаковая скрытая порочная жилка, даже у тех, которые происходят из так называемых приличных семей, «хороших самаритян». Только в мирное время эта дурная жилка проявляется просто в ненависти к соседу или к какому-нибудь успешному человеку. На войне солдат убивает, и ему нравится убивать!

Между тем эсэсовцы успокоились, и несколько выживших русских вновь собрались на краю рынка. Они сгорбились рядом с телами жертв, громко плача. Одна женщина, став на колени над трупом, вознесла вверх руки, жутко воя, как собака.

Перед отбытием Колден говорит мне:

– Фактически ты прав, урок был слишком суров. Больше здесь нечего делать.

Он идет к одному из грузовиков и издает протяжные гудки, нажимая на сигнальную кнопку.

Я сижу на краю дороги, обхватив голову руками.

В моей голове смешивалось слишком много противоречивых впечатлений – дьявольской, кричащей, издевательской чередой. Жизнь, смерть, убийства, жизнь, смерть… Зачем мы только пошли в СС? Сейчас уже слишком поздно об этом думать. Теперь нас крепко стиснули эти стальные челюсти, которые не выпустят. Детство, вся моя учеба, Виттенберге, Бригитта проносятся в моей голове подобно призракам прошлого, которое закончилось и ушло отчаянно далеко. Кто я такой, чтобы порицать других? Я тоже стал посланником смерти. Возможно, такова моя судьба.


Рекомендуем почитать
Джордж Вашингтон. Его жизнь, военная и общественная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Шакьямуни (Будда)

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Рембрандт ван Рейн. Его жизнь и художественная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Вольтер. Его жизнь и литературная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Андерсен. Его жизнь и литературная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Старовойтова Галина Васильевна. Советник Президента Б.Н. Ельцина

Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.


Следы «Тигра». Фронтовые записки немецкого танкиста. 1944

Механик-водитель немецкого танка «Тигр» описывает боевой путь, который он прошел вместе со своим экипажем по военным дорогам Восточного фронта Второй мировой войны. Обладая несомненными литературными способностями, автор с большой степенью достоверности передал характер этой войны с ее кровопролитием, хаосом, размахом уничтожения, суровым фронтовым бытом и невероятной храбростью, проявленной солдатами и офицерами обеих воюющих сторон. И хотя он уверен в справедливости войны, которую ведет Германия, под огнем советских орудий мысленно восклицает: «Казалось, вся Россия обрушила на нас свой гнев и всю свою ярость за то, что мы натворили на этой земле».


В смертельном бою

Это книга очевидца и участника кровопролитных боев на Восточном фронте. Командир противотанкового расчета Готтлоб Бидерман участвовал в боях под Киевом, осаде Севастополя, блокаде Ленинграда, отступлении через Латвию и в последнем сражении за Курляндию. Четыре года на передовой и три года в русском плену… На долю этого человека выпала вся тяжесть войны и горечь поражения Германии.


Ад Восточного фронта. Дневники немецкого истребителя танков. 1941–1943

Ефрейтор, а позднее фельдфебель Ганс Рот начал вести свой дневник весной 1941 г., когда 299-я дивизия, в которой он воевал, в составе 6-й армии, готовилась к нападению на Советский Союз. В соответствии с планом операции «Барбаросса» дивизия в ходе упорных боев продвигалась южнее Припятских болот. В конце того же года подразделение Рота участвовало в замыкании кольца окружения вокруг Киева, а впоследствии в ожесточенных боях под Сталинградом, в боях за Харьков, Воронеж и Орел. Почти ежедневно автор без прикрас описывал все, что видел своими глазами: кровопролитные бои и жестокую расправу над населением на оккупированных территориях, суровый солдатский быт и мечты о возвращении к мирной жизни.


Немецкие гренадеры

Генерал-майор ваффен СС Курт Мейер описывает сражения, в которых участвовал во время Второй мировой войны. Он командовал мотоциклетной ротой, разведывательным батальоном, гренадерским полком и танковой дивизией СС «Гитлерюгенд». Боевые подразделения Бронированного Мейера, как его прозвали в войсках, были участниками жарких боев в Европе: вторжения в Польшу в 1939-м и Францию в 1940 году, оккупации Балкан и Греции, жестоких сражений на Восточном фронте и кампании 1944 года в Нормандии, где дивизия была почти уничтожена.