Черный Лотос - [123]

Он настолько ушел в работу — с утра до ночи вел допросы, давал показания, следил за сносом храма Черного Лотоса, — что почти не видел жену с тех самых пор, как привез ее домой. Рэйко вкратце поведала ему о том, что случилось в тайном убежище Анраку до его прихода, но в остальном они едва разговаривали.

— Нам доложили о нескольких небольших пожарах, зато со взрывами и отравлениями обошлось, — добавил Хирата. У него был такой же измотанный вид, как у всех соратников Сано, уцелевших в побоище. — Хорошо, что невинные люди не пострадали.

После боя Сано с отрядом сопроводил в город тридцать четыре узника, которых они освободили из подземной тюрьмы. Полторы сотни детей, найденных в катакомбах, развезли по семьям и приютам. Двоих сыновей министра Фугатами забрала родня.

— Сёгун издал указ, объявляющий секту вне закона, — сказал Сано. — Госпожа Кэйсо-ин с подачи священника Рюко предала ее осуждению. Теперь, когда Анраку мертв, Черный Лотос едва ли возродится.

Обладал первосвященник сверхъестественной силой или же нет — в любом случае Рэйко избавила мир от великого зла.

— Войска Токугавы оцепили храм, изъяли богатства Анраку и начали сносить здания и засыпать туннели. Отныне бакуфу усилит надзор за религиозными объединениями.

Сано мысленно сокрушался, что сёгун так мешкал с подавлением Черного Лотоса. Думал он и о том, что заслуживает не меньшего порицания. Кто знает, может, секту могли бы закрыть раньше и без кровопролития, если бы он поверил рассказу жены о беглом монахе? Так или иначе, гадать было поздно.

— Интересно, как низвержение Черного Лотоса сказалось на правящих кругах? — спросил Уэда.

— Кумасиро и Дзюнкецу-ин назвали имена чиновников бакуфу, входивших в секту, — ответил Сано.

Среди них оказался один из его сыщиков, Хатия. Именно он выдал секте наблюдателей, которых Сано заслал в храм.

— Кое-кто из них примкнул к войску Анраку и был либо схвачен, либо убит. Среди выживших удалось разыскать убийц четы Фугатами. Им позволят совершить харакири. Остальных, не принимавших участия в бунте, отправят в изгнание. Мы также располагаем списком приверженцев Черного Лотоса из среды феодалов, купцов и простолюдинов.

— Я готов провести столько заседаний, сколько потребуется, — смиренно произнес Уэда.

Судам по делу Черного Лотоса, казалось, не будет конца. Впадая в уныние при мысли о массе работы, Сано сказал судье:

— Сожалею, но мы должны идти. Нам с Хирата-сан предстоит еще опросить заключенных целой тюрьмы.

Они и без того провели уйму времени, выслушивая священников и монахинь, которых набралось столько, что в каземате не хватило места и их пришлось размещать в палатках на тюремном дворе. День и ночь они продолжали твердить «Хвала Черному Лотосу!», причем ни один из них пока не выказал раскаяния. Пленники отказывались верить, что Анраку мертв, и по-прежнему считали, что их ждет просветление во славе. Допрашивая их, Сано смотрел в души, исполненные фанатизма — наследия Анраку. Увиденное так удручило его, что он уже мысленно торопил миг закрытия дела.

— Могу я предложить вам совет? — спросил судья Уэда. Сано кивнул.

— Отложите на время работу и побудьте с домашними. Это пойдет вам на пользу.

Минуту Сано колебался, потом снова кивнул, зная, что судья плохого не посоветует. Настала пора поговорить с Рэйко.

* * *

Мидори сидела в детской поместья Сано, глядя, как Рэйко и няньки кормят Масахиро ужином. Комнату ярко освещали фонари, угольные жаровни разгоняли холод и сырость осеннего вечера. Масахиро ел рис и радостно лопотал.

— Вот молодец, — улыбнулась Рэйко сыну. — Кушай как следует, вырастешь большим и сильным.

Мидори, получив от Кэйсо-ин дозволение оставаться у Сано и Рэйко столько, сколько потребуется, чтобы отойти от пережитого, пыталась согреть душу, наблюдая эту безмятежную сцену. Но какая-то неуемная тоска не давала ей покоя. Все выглядело точно таким же, как прежде, до резни и пожара в храме Черного Лотоса, и вместе с тем многое изменилось.

Рэйко и Сано, казалось, отдалились навсегда. Мидори знала, что Рэйко, несмотря на внешнюю веселость, очень гнетет отчуждение мужа и то, что было в храме. Да и саму ее, такую сердечную и жизнелюбивую раньше, словно подменили. Столкнувшись с Анраку, увидев, что он творил с людьми и на что заставлял идти, Мидори поняла, что мир не так чист и светел, как ей представлялось. Она не подозревала, что может пасть жертвой злых чар. Хуже того — ей даже не удалось завершить то, ради чего она отправилась в секту.

Сано сказал, что ей не придется свидетельствовать против Черного Лотоса, поскольку резня в храме и так доказала его злонамеренность. Таким образом, Мидори избежала скандала и сохранила честь, которой рассказ о пережитом в секте неминуемо бы повредил. Однако это не принесло ей облегчения: выходило, она мучилась напрасно и совсем не помогла Рэйко. Хирата был слишком занят, чтобы навестить ее по возвращении… Из-за сонного зелья Мидори почти не помнила осады. Вроде бы Хирата тогда обнял ее и воскликнул: «Благодарение небесам, ты жива!» — но, возможно, ей это просто привиделось… А его любовь как была, так и останется несбыточной мечтой.