Черный лебедь - [104]

Лола начала издалека. Она показала мне коллекцию своих картин, среди которых было несколько действительно ценных, и поинтересовалась моим мнением относительно пирожных, приготовленных ее поваром, которого она считала подлинным мастером своего дела.

Словно бы случайно она коснулась в разговоре имени Саворелли. В самом ли деле он был такой мерзкий, этот тип, как я его описала? Я ограничилась тем, что напомнила ей все то, что было сказано в статье об этом коварном человеке, и добавила, что за свою жестокость и цинизм он уже понес заслуженное наказание.

К самой Лоле, сыгравшей определенную роль в моей реабилитации, я не испытывала никакой благодарности. Мне не нравилось ее поведение всевластной царицы, хоть я и вынуждена была согласиться, что Эмилиано был прав: Лола Монтальдо умела признавать свои ошибки. При этом у меня не было никаких иллюзий относительно искренности ее поведения. Я бы побилась об заклад, что при первом удобном случае она снова выбросит меня из издательства. Хотя, возможно, и без личной ненависти, а просто по привычке к вседозволенности, свойственной породе хозяев.

В тот же вечер я пересказала Эмилиано содержание разговора за чаепитием в доме Лолы. Я оживляла рассказ, изображая мимику и голос его сестры, а он от души смеялся.

– Ты хорошая подражательница, – похвалил он.

– Ты веселился бы меньше, если бы Лола узнала, что за всем этим кроется твоя лапа.

Эмилиано внезапно стал серьезным.

– Однажды она это узнает, – сказал он. – То есть узнает про нас с тобой, я хочу сказать. И будет вне себя, потому что она ужасно ревнива. Лола всегда терпеть не могла моих женщин.

Эмилиано оказался прав, но, пока он был жив, она, хоть и знала о наших отношениях, никогда не осмеливалась ничего предпринять против меня. В свое время это расследование наделало много шума, но прошли месяцы, годы, и я совершенно забыла историю с торговцем автомобилями.

Саворелли же лишился поддержки политиков и влиятельных друзей, а налоговый инспектор занялся его запутанной отчетностью, и тогда на свет выплыл облик типичного мошенника.

Несколько лет Саворелли отчаянно боролся, всеми средствами стремясь удержаться на плаву, но спасательные круги, за которые он хватался, лопались один за другим, и он снова опустился в ту илистую грязь, из которой и появился. Он разорился, жена с ним в конце концов развелась, детей суд оставил матери, после чего она вышла замуж вновь за пожилого, но вполне респектабельного господина, бывшего конкурента своего первого мужа.

В отчаянии, в котором пребывал Саворелли, его поддерживала только одна мысль, что он должен отомстить виновнице всех его несчастий. Поэтому он и решил убить меня. Первый раз перед моим домом, сбив меня фургоном, второй раз уже здесь, в Римини, где два телохранителя обезвредили его и передали полиции.

– Таким профессионалам было нетрудно обезвредить этого маньяка, – сказал Декроли. – Бессмысленные попытки выжившего из ума алкоголика, которому уже нечего терять.

– Но мы с Эми пережили немало страшных минут по его вине, – заметила я.

– Все кончилось, забудьте, – посоветовал Декроли. – Как вы себя чувствуете сегодня? – спросил он.

– Как королева, – ответила я, глядя на море, которое сегодня было ярко-голубым. – Приятно сознавать, что опасность уже не грозит и можно без телохранителей отправиться куда угодно. Вам же непременно надо отдохнуть. У вас очень усталый вид.

Адвокат весело рассмеялся над моими материнскими заботами.

– Охотно последовал бы вашему совету, но, боюсь, я не могу себе этого позволить, – ответил он. – После обеда у меня административный совет в Женеве. К тому же я должен подготовить почву для вашего вступления в издательский дом «Монтальдо». Вплоть до этого момента мы действовали ловко, и нам везло. Утечки информации не было. Но когда все акты будут официально оформлены, начнется светопреставление.

Я с искренним огорчением посмотрела на него. Декроли мне нравился, и присутствие его придавало мне уверенность. Инстинктивно я чувствовала в нем друга.

– Значит, вы уезжаете? – спросила я с сожалением.

– Да, Арлет, уезжаю, – кивнул он. – Хотя, поверьте, делаю это очень неохотно. Все-таки я вынужден покинуть вас.

Он встал и подошел ко мне. Нежно взял меня за подбородок, приподняв лицо к себе.

– Вы уверены, что у вас все в порядке, Арлет? – озабоченно спросил он.

– Вам недостаточно моего честного слова? – улыбнулась я. – Но, по правде говоря, я беспокоюсь за Эми, – печально сказала я. – Этот вчерашний эпизод мог сильно подействовать на девочку.

– Она ничего не поняла. Для нее это был просто случайный инцидент. Дети быстро забывают такие вещи. Вы это слышали и от педиатра.

Возможно, все было и не так просто, как он меня убеждал, но мне передался оптимизм этого человека, присутствие которого становилось для меня все более важным.

– А ангелы-хранители? – спросила я.

– Они уже уехали, – сообщил Декроли. – Физической опасности для вас больше нет. Но не думайте, что вы освободились от всех проблем. Было относительно легко нейтрализовать этого несчастного безумца. Гораздо труднее будет справиться с кознями наследников Монтальдо.