Черный квадрат как точка в искусстве - [59]

В мысли рождается представление. Форма действия – слово как выраженная мысль – становится материальной или предметной. Раз существует действие, то представляется оно как физическое действие природы, как и все вообще действие непознаваемого «что» (не мо<жет> быть действием непознаваемое, только познанное действует, ибо через него действует всё). И, может быть, вместо «действия» вернее было бы сказать «возбужденность», т. е. такое состояние, в котором нет и не может быть ни мысли, ни представления, ни суждения, ни действия осмысленного. Нельзя сочинить ничего о нем, нельзя передать <его> ни в чем, оно «подлинность» вне времени, пространства и сопоставлений. Ничего в нем не может быть, ни причины, ни последствий, оно освобожденное «ничто», оно не может быть рассматриваемо ни с какой точки механического или органичного.

В этом двояком определении «неизвестного» общежитие имеет два мнения. Так, одно мнение будет доказывать, что ничего не существует, кроме механичного действия перемещения физических единиц. Другое будет доказывать, что существует «нечто» другое, и даже полагает, что оно большее над механичным. Большим считают органическое действие, хотя организация и есть механическая связь, вопрос только идет в сторону того, что организм творится <по> каким<-то> другим потребностям, высшими над механичностью.

Одна сторона пытается в механичном доказать не существование ничего «большего», высшего, доказует «ничто», полную беспредметность действия сознания. Вторая пытается доказать, что в механическом существует «что» как большее над механическим беспредметным, руководящее начало доказует в «большем» «человека» как сознания. Механическое же должно опровергать всякую мысль о человеке как сознании и вообще о проявлениях чего-то большого и малого, сознательного и бессознательного. Никаких проявлений в механическом не может быть, ибо проявление уже признак человека как «что»; проявляется момент осознавания, что в механичном не может быть, механичность – действие внеосознанное, и как только человек начинает находить в сознании своем осмысленность действия, то с этого момента механическое не существует.

Осмысливая проявления, <у человека> возникают бесконечные различия и отношения проявлений; получаем мир проявлений со всевозможными восхождениями различий и последствиями. Отсюда возможны подразделения моментов органического осмысленного действия и его градация животного <и> человеческого разума, цели, смысла и проч. Таким образом, борются два представления <за> «подлинность», не являясь сами подлинностями, так или иначе признают в себе «что», но <не> «ничто», беспредметность.

«Что?» для человека стало жизнью, а все «целеполезные практические» проявления – подсобные средства познанного для новых познаний. Познанное «что» как органическое или механическое служит для его осмысленных целей дальнейшего <достижения>, но самое осознание органического или механического – простое сочинение представления, находящегося в плену «что?». Само же представление – «ничто», оно не подлинность. Живописец, находясь в том же плену предметного представления «что», перенося его в холст, освобождается в «ничто»; если его представление объемно-пространственно, то, реализуя его в холсте, – превращает в плоскость.

Живописец не осознает, что предметное представление лишилось своего физического смысла в холсте как новом реальном бытии, и <в> это<м> его неизбежность. Также полагаю, что и для всего остального проявления физическое будущее будет тем же; представление никогда не может быть физическим – оно не подлинность, буде в холсте или скульптуре.

Живописец полагал, что воспроизведенный предмет является той же утилитарною практическою вещью, в которой или через которую он сможет построить свое художественное познание в природе. Так что и в этом случае живописец, как и другой <человек>, видит природу и предмет как практическое средство художественного познания, и все познанное <им> служит орудием для дальнейшего <познания>. Но так как в практическом-техническом и практическом-художественном все основывается на познании представляемого неподлинного, то в обоих случаях не существует достижений подлинных явлений; то, что познаю, остается неизвестным <и> практично, и художественно.

Таким образом, не имеется физического начала нигде. Даже построенная машина не может быть явлением физичным, ибо она бессильна преодолевать представления, она лишь постольку физично условна, поскольку существует относительность, поскольку всё это будет <слв. нрзбр.>, постольку нельзя говорить о действительности физического начала.

Новое Искусство в беспредметной стихии отрицает предмет как физическую единицу, как средство действия живописца, скульптора, театра, поэзии, музыки, и признает беспредметный строй. Сущность человека и здесь не в предметной практической природе, а в беспредметности. Искусство указует в своей мысли освобождение человека от предметного познания – что такого познания не может быть, так как не существует единицы; <Искусство> ставит природу вне предмета, или перестает ее познавать, оно как подлинность вне представлений, свободно в ответах от «что?» мысли представлений и вытекающих последствий.