Черный козерог - [22]

Я был связан тесной дружбой с сыном Расула Османом, и тот одолжил мне для продолжения моих путешествий разбитый джип.

Отъезд был назначен назавтра утром.

Семья пленника

Утро назавтра выдалось великолепным. Я занимался последними приготовлениями. Во дворе Калабенг болтал с двумя солдатами, ожидая джип Османа. Вдруг, прекратив пустословие, он ворвался в мою комнату.

— Они подходят!

— Расул?

— Нет… бушмены.

Я поспешно вышел. Маленький отряд шел, прячась под верблюжьими колючками берегов пана, как будто боялся показаться. Отсюда они напоминали муравьев, ползущих по краю стола. Предупрежденная семья Матобе, не знаю уж каким образом наконец-то решилась навестить пленника — своего родственника.

Несколько минут спустя они явились на пост и сели в стороне, ни о чем не спрашивая.

Жена, три взрослых дочери, большой парень с обмазанной каолином головой и четверо малышей. Только женщина и две самые старшие девушки носили кароссы. Все остальные были голы.

Сначала, казалось, ошеломленный, Калабенг очнулся: одному своему солдату он приказал найти Матобе, второму — наполнить водой миски.

Вода переходила из рук в руки. Эти бедные люди пили осторожно, прикладываясь по нескольку раз, неспособные, несмотря на великую жажду, отказаться от привычки пить маленькими глотками, считая каждую каплю. Я раздавал им сигареты, когда к нам присоединился Матобе со своими телохранителями по бокам.

На нем была трикотажная кофта в черную и белую полоску. Его встреча с семьей ограничилась и с одной стороны и с другой обменом взглядами. Свиделись — этого и достаточно. Их стесняло присутствие черных полицейских и этого подозрительного белого. Матобе продолжал стоять в напряжении, его жена сидела внешне безразличная Но много немых вопросов и ответов, должно быть, заключалось в этом простом обмене взглядами.

Калабенг предоставил инициативу мне. Жестами я пригласил Матобе располагаться поудобнее. Сняв свою кофту, он расслабился и едва заметно улыбнулся, взяв у меня горящую сигарету.

У него было жестокое выражение лица, необычное для этой расы. Кольца его шевелюры спускались на лоб почти до бровей, еще больше подчеркивая свирепый вид. Он, должно быть, немилосердно бил копьем. Калабенг показал мне это копье, которое вырвали из убитой лани: на острие остался только обломок древка, весь расщепившийся от ударов о деревья.

Человек, который к нам привел Матобе, в свое время и захватил его, и, когда он вновь начал упрекать пленника, я отвел грозу, вспомнив про охотничий танец бушменов. Это было самое сильное средство, чтобы разморозить очень холодное семейное собрание под таким ярким солнцем. Бушменам от этого, казалось, самим стало легче, и они объявили «танец орикса».

Несколько слов, несколько повелительных щелкающих звуков Матобе — его жена и дочери сбросили свои плащи — кароссы. Они поднялись, чтобы хлопать в ладоши, тогда как он, подросток и мальчонка стали ходить по кругу.

Они сближались маленькими скачками, попеременно то сгибаясь, то ползая, то выпрямляясь, то имитируя удары рогов. Хор вторил их движениям хлопками и пением. Они но умели притворяться: они играли эту сымпровизированную сцепу с той же убежденностью, как и в лесу, когда она возбуждала охотничий дух. Бушмены не способны повторять в полсилы свои привычные жесты: им надо верить в то, что они делают.

Прибыл джип, а семья Матобе должна была вернуться в буш. Они ушли, унося премиальный табак. Я думаю, Калабенг заверил бушменов, что срок наказания Матобе скоро кончится.

ДАЛЬШЕ НА СЕВЕР

Я договорился с Османом Расулом, что мы проедем вдоль центрального буша, кое-где заезжая в самую гущу кустарников.

Мы пересекли тропик Козерога в пятидесяти километрах севернее Лехутуту. Растительность изменилась. Верблюжья колючка. или металла (acacia giraffa), мало-помалу уступила место мокуане с вкусными бурыми ягодами, могоннону, листья которого похожи на иву, и монани, похожему по виду на ореховое дерево. Монани — главное дерево африканских лесов на этой широте от Анголы до Мозамбика.

Пожары джунглей вскоре вынудили нас изменить маршрут. После многих приключений мы попали в район, где живут бушмены оква.

Ма’наро, ма’гон и ма’каукау

Мы направились к камням монолитам, диссонансом возникшим в песках. Эти циклопические скалы не могли быть принесены, потому что не существовало циклопов, которые смогли бы их сдвинуть. Следовательно, камни лежали вечно и, вероятно, поражали воображение аборигенов. Может быть, именно поэтому в 1885 году великий охотник и великий «враль» Фарини оставил будущим поколениям загадку под напыщенным именем — Погибший Город?

Последующие годы показали, что его «открытие» располагалось не очень далеко от района, занятого окна, и представляло собой… Мы об этом упомянем в надлежащий момент.

Сейчас, карабкаясь на холм, мы увидели там бушменов ма’наро, высоких, стройных в противоположность низкорослым ма’сарва. Они носили на голове колпаки из мягкой кожи, представляющие собой точную копню тех, что фигурируют на древних наскальных рисунках. (В 1966 году я открыл такие же на фресках в Южной Родезии, где бушмены были очень многочисленны до XIV или XV века. Так как впоследствии бушмены полностью исчезли оттуда, возможно, что ма’наро происходят именно от этих орд, пришедших В Калахари.)