Черный котел - [18]

Маленькая кислая улыбочка показалась на жующих губах судьи. Он пожал плечами.

— Йоаб Хансен! — проникновенно произнес учитель, касаясь указательным пальцем выреза на жилете судьи. — Подумай о том, что поставлено на карту. Ты сам человек состоятельный, дела у тебя идут блестяще, твое предприятие процветает, и этому можно только радоваться. Но подумай о семье из Кванхуса и пощади ее, Йоаб, если только это возможно!

— Все это хорошо, учитель Верландсен, — сказал судья. — Это прекрасно, что вы за него ходатайствуете. Но предприятие, о котором вы говорите, принадлежит не мне, а моей сестре Масе Хансен. Вы знаете так же хорошо, как и я сам, что я никому не желаю зла. Но я не могу обещать ничего определенного. Однако, раз уж вы принимаете это так близко к сердцу, поговорите сами с Бергтором Эрнбергом, уговорите его. Он, конечно, питает к вам глубокое уважение. Вот тогда вы сделаете доброе дело!

Учитель схватил руку судьи и изо всех сил потряс ее. Старик был растроган, он несколько раз глотнул воздух, кивнул и вышел, так и не вымолвив ни слова. Да и сам судья был, пожалуй, растроган.

— Я поистине никому зла не желаю, — пробормотал он про себя и потрогал шишку на лбу.

Учитель Верландсен стрелой помчался в контору Саломона Ольсена, чтобы, встретиться с молодым Эрнбергом. Бергтор тоже был его учеником. Он всегда был упрямым и вздорным, но договориться с ним все же, наверное, можно. Во всяком случае, время терять нельзя. Он посмотрел на часы; поворачивая за угол магазина Масы Хансен, он чуть не попал под новенький серый автомобиль, который мчался по главной улице. Учитель ухватился за амортизатор резко затормозившей машины, и она протащила его по мостовой. У него слетели очки. Наконец машина остановилась, из нее выскочил высокий человек и обнял его. Без очков учитель не мог разглядеть, кто это, но по голосу и по датскому языку узнал консула Эрика Тарновиуса.

— Ничего, ничего, — сказал Верландсен, — я ничуть не пострадал. Вы не виноваты, это я, старый увалень, не посмотрел по сторонам, я, наверное, никогда не привыкну к нынешнему уличному движению!

Консул нашел очки учителя, они не разбились. Он усадил старика в машину и отвез его на другую сторону залива. Здесь он снова пожал руку учителю и принес ему тысячи извинений. Затем сел за руль и с облегчением вздохнул.

«Могло произойти еще одно несчастье, — подумал он. — Причем во много раз хуже того, другого. То, пожалуй, и не такое уж несчастье. Правда, счастьем это тоже не назовешь. Но, может быть, теперь все уладится. Капитан Гилгуд сказал, что парень — сын фабриканта».

Консул подъехал к кромке воды, остановился, закурил сигару. Опустил стекло и вдохнул свежий морской воздух.

Да, похоже, что все уладится, спасибо милейшему капитану Гилгуду. Может уладиться. Может уладиться. Консул принял решение. Жене он ничего не скажет, пока все не утрясется. А что касается самой Боргхильд, то вряд ли она станет упрямиться, теперь, когда она так подавлена. Он поговорит с ней наедине. Она согласится.

Консул протянул было руку к стартеру, но отдернул ее и снова погрузился в раздумье. Иногда нужно ведь и передохнуть.

Он еще не оправился от шока, испытанного им, когда Мария в отчаянии сообщила ему, что их шестнадцатилетняя дочь беременна и даже не знает, кто ее соблазнитель. Вначале все казалось безнадежным. Скандала не избежать. Но когда первое оцепенение прошло, он взял быка за рога, отправился к своему приятелю капитану Гилгуду и все ему рассказал. В первую очередь нужно было найти отца ребенка. Тарновиус питал тайную надежду, что он все-таки найдется и, может быть, окажется приличным человеком. Одно только замужество дочери было бы уже огромным облегчением.

Миссия унизительная. Гилгуд, этот бесподобный человек, конечно, проявил величайшее понимание и показал себя истинным другом. Но тщательное расследование, проведенное им с большим тактом, к сожалению, не дало результатов. Боргхильд ничего не могла сказать о своем соблазнителе, кроме того, что это молодой солдат по имени Чарльз. Поистине скудная основа для поисков. Ведь множество молодых солдат зовут таким обыкновенным именем, как Чарльз, и устроить девушке очную ставку со всеми ними, чтобы она указала нужного, было бы и мучительно для нее да и, несомненно, безрезультатно. Настоящий Чарльз мог уехать, мог бы и отрицать все, а если бы даже он и признался, могло оказаться, что он уже женат, он мог оказаться и мерзавцем, так что для девушки было бы большим несчастьем выйти за него.

Но Гилгуд каким-то чудом нашел парня из медицинского персонала, который согласился жениться на Боргхильд. Правда, он рядовой, но все-таки не совсем уж бог знает кто, поскольку он сын фабриканта. Капитан знаком с ним лично и может поручиться, что это порядочный парень.

Некоторое значение имеет и тот факт, что у юноши прямо-таки невероятно звучное имя — Чарльз Гордон.

Таким образом, риска никакого. В худшем случае, если совместная жизнь не наладится, молодые впоследствии смогут разойтись. К тому же этому Гордону скоро уезжать и не известно, придется ли снова с ним увидеться.

Так обстояло дело после секретного совещания, которое консул Тарновиус и капитан Гилгуд провели сегодня утром. На прощанье Гилгуд сказал, что все это прямо как в кино. В этом замечании была доля истины. Жаль только, что одну из главных ролей в фильме приходилось играть самому консулу. Но боже благослови чудотворца Гилгуда! Теперь Тарновиус отправится домой, пригласит дочь проехаться на машине и поставит ее в известность о своем решении.