Тарен кивнул:
– Я вижу теперь, что цена, которую я заплатил, была для меня ничтожной, потому что фибула никогда по-настоящему не была моей. Я носил ее, но она не была частью меня. Я счастлив, что хранил ее, сколько мог. В конце концов, я немного узнал о том, что чувствует вдохновенный бард и какие мысли и чувства посещают героя.
– Именно поэтому твоя жертва была еще труднее, – сказал Гвидион. – Ты выбрал участь стать героем не по волшебству, а благодаря собственному мужеству и мужая в невзгодах. А уж поскольку ты выбрал такой путь, хорошо это или плохо, тебе придется и рисковать жизнью, как мужчине. Ты можешь выиграть в этой битве, но можешь и проиграть. Время решит.
Колонна втянулась в долину реки Истрад, и здесь Гвидион остановил свою золотогривую лошадь.
– Мелингар и я должны вернуться в Каер Датил, – сказал он, – и оповестить обо всем короля Мата. Ты расскажешь все Даллбену, потому что знаешь намного больше, чем я.
Гвидион протянул Тарену руку.
– Поезжай быстро, – приказал он. – Твои друзья ждут тебя. И Колл, я знаю, страстно мечтает заняться своим огородом до наступления зимы. До свидания, Тарен, Помощник Сторожа Свиньи… и друг.
Гвидион помахал им рукой и двинулся на север. Тарен смотрел ему вслед, пока он не пропал из виду. Потом повернул Мелинласа туда, где светились улыбающиеся ему лица его верных спутников и друзей.
– Поспешай! – крикнула Эйлонви. – Хен Вен давно уже пора купать. К тому же мы с Гурги убегали в такой спешке, что у меня не было времени прибраться на кухне. Это хуже, чем отправиться в путешествие и забыть надеть башмаки!
Тарен галопом помчался к ним.
