Черный король - [30]

Ларина разобрал смех.

– Ничего смешного, – отреагировал Дукалис.

– Знаешь что, Толян, я тебе дам совет, как поступить с этой Кузнецовой. – Ларин посмотрел на товарища.

– Давай, – заинтересовался Дукалис.

Капитан наклонился и что-то прошептал на ухо старшему лейтенанту. У того лицо вытянулось от удивления.

– Ты думаешь? – спросил он.

– Точно тебе говорю, – сказал Ларин и хлопнул коллегу по плечу.

Дукалис усмехнулся и почесал затылок.

– Так что не теряй времени, – добавил капитан.

В это время Соловец оторвался от чая и посмотрел на Ларина и Дукалиса.

– О чем вы там шепчетесь?

– Так, ни о чем, – махнул рукой Дукалис.

– Андрюха, чего ты там про нумизмата говорил? – спросил Ларина майор.

– Был я сейчас у Гриншпуна, узнал много интересного, – ответил капитан. – Дед нашего шахматного мастера имел богатую коллекцию монет. Чекисты конфисковали ее после революции, но самый ценный экспонат не нашли.

– Что за экспонат? – спросила Настя Абдулова.

– Динарий Александра Македонского. Гриншпун говорит, что таких существует всего три в мире. Шуваловский был четвертым.

– Какое это имеет отношение к нашему делу? – спросил Соловец.

– Может быть, никакого, – ответил Ларин.

Он отхлебнул чай и откусил кусок печенья.

– Говори, Андрюха, не тяни, я же вижу, что ты что-то надумал, – сказал Соловец.

– Во-первых, мы имеем несколько шахматных досок и человека, который за ними охотится. Во-вторых, мы знаем, что изготавливал их в тюрьме внук нумизмата, из коллекции которого в свое время пропала монета, стоящая целое состояние. В-третьих, мы знаем, что человек, охотящийся за шахматами, и мастер, их изготовивший, сидели вместе в тюрьме, а последний умер в ней, не дождавшись свободы. – Произнося свой монолог, Ларин загибал пальцы. – Суммируя все это, – продолжил оперативник, – можно предположить, что исчезнувшая в свое время монета находилась у Дмитрия Шувалова. Может быть, предчувствуя скорую смерть, столяр решил переправить динарий на волю и спрятал его в одну из шахматных фигур, подаренных дембелям, а затем рассказал об этом Устинову.

– Но как Шувалов, сидя в тюрьме, хранил монету? – спросила Настя.

– Я когда-то смотрел фильм по телевизору, – неожиданно сказал Ларин. – Не помню ни названия, ни сюжета, ни актеров.

– Я таких фильмов много видел, – заметил Волков.

– Там у главного героя в мягкую ткань руки был вшит бриллиант, – продолжил капитан. – На черный день. И когда этот черный день наступил, он его из руки выковырял.

Оперативники переглянулись.

– То есть ты думаешь… – произнесла Настя.

– Диаметр динария всего два с половиной сантиметра, он вполне мог быть вшит ему в мягкую ткань, – закончил Ларин.

Версия капитана произвела впечатление на оперативников.

– Интересное умозаключение, – сказал наконец Соловец. – Это дело надо перекурить.

В буфете тира курить воспрещалось, поэтому оперативники вышли на улицу. Они заняли одну из пустующих скамеек в сквере.

– Молодец, Андрей, – похвалил коллегу Дукалис. – Мне бы такое в голову не пришло.

– Ты, главное, обо всем этом пока Мухомору не говори, – посоветовал Ларину Волков. – Слишком уж все кучеряво…

– Но других же версий у нас нет, – возразила Настя.

– Да, других версий нет, – согласился Соловец. – Значит, будем разрабатывать эту.

– Гриншпун много чего порассказал про нумизматические дела, – сказал Ларин. – И вот что мне пришло в голову…

Попыхивая сигаретой, капитан изложил коллегам возникший у него план.

20

Милицейский «уазик», в котором сидели Соловец, Ларин, Дукалис, Волков и шофер Витя, подкатил к служебному входу в Эрмитаж. Оперативники заранее созвонились с начальником охраны музея майором милиции Юрием Трофимовым, он встретил коллег в вестибюле. Поздоровавшись с майором, оперативники вслед за ним направились по коридорам и лестницам на четвертый этаж.

Идя по музею, Ларин то и дело оглядывался по сторонам. Он даже не помнил, когда последний раз был здесь. Характерные запахи и звуки напомнили милиционеру школьные годы, когда его вместе с другими одноклассниками водили в музей на экскурсии. Ностальгия по детству проникла в милицейскую душу. Остальные члены оперативной бригады были менее сентиментальны. Они шли быстрым шагом по коридорам Эрмитажа, лишь изредка бросая взгляды на висящие по стенам полотна и стоящие на постаментах скульптуры.

Наконец милиционеры оказались перед входом в отдел нумизматики.

– Пришли, – сказал Трофимов.

Он отворил дверь, и компания оказалась в одном из служебных помещений музея.

– Здравствуйте, Аркадий Андреич, – обратился начальник службы охраны к мужчине, находящемуся в кабинете.

– Добрый день.

Перед оперативниками стоял человек лет сорока пяти с зачесанными назад седоватыми волосами, очками на носу и рыхлой фигурой, облаченной в мешковатый костюм.

– Познакомьтесь, пожалуйста, – сказал Трофимов. – Вот оперативная бригада Двенадцатого отделения милиции.

– Савельев Аркадий Андреич, – произнес работник музея.

Офицеры по очереди представились, пожав музейщику руку.

– Чем обязан визитом ваших коллег? – обратился Савельев к Трофимову.

– Они сами все объяснят, – сказал начальник охраны.

Савельев жестом предложил милиционерам сесть.