Черный Камелот - [95]

– Вы говорите, три трупа. Кто это?

– Возле моста мы нашли труп Монке, – сказал полковник. – Науйокс и Раш лежали возле западной стены. Судя по всему, Раш упал с большой высоты. Однако свидетелей нет.

– Значит, остальные трое ушли?

– Мне кажется, сэр, что Конуэю удалось выбраться. Один из защитников башни, тот самый, который застрелил Науйокса, сообщил, что там был еще и штатский. Он убежал, держа в руке чемоданчик.

– А где остальные двое – Хайден и Зауэр?

Полковник пожал плечами.

– В замке мы нашли несколько обгоревших трупов. Вевельсбург выгорел дотла. Опознать тела невозможно. Двое обгорели практически до костей. После разрыва фосфорной гранаты мало что остается.

– Итак, Конуэй пустился в одиночное плавание?

– Если остался жив.

– Ничего, он выкарабкался, – уверенно сказал Паттерсон. – Выкарабкался и прихватил с собой документы. Нужно его найти. Я хочу, чтобы был объявлен широкомасштабный поиск. Прочешите всю местность. Это ясно?

– Может быть, он и сам придет, – предположил полковник. – Мы же с ним договаривались.

– А вы бы на его месте пришли? – взглянул на него Паттерсон.

– Ну уж нет. Ни за что.

* * *

Окружение Рурской группировки было завершено. Район вокруг Вевельсбурга был наводнен американскими войсками. От Бюрена до Падерборна местность прочесывали патрули и поисковые группы. Они заглядывали в каждый дом, на каждую ферму. Специальные наряды военной полиции обходили местных жителей, сообщая, что за сведения о беглом ирландце американское командование обещает крупную денежную награду. Поиски были организованы очень эффективно. Однако дни шли, ирландца найти не удавалось, и нашлись другие дела, поважнее. Как-никак шла война. После взятия Падерборна американцам пришлось вести бои на два фронта – против окруженной группировки и против тех, кто прорывался ей на выручку. Солдаты нужны были именно там, а не в тылу. Предстояло наступление на северо-восток, в самое сердце Германии, к реке Эльба. Конуэй по-прежнему числился в розыске. Его искала и военная полиция, и разведывательные службы. Но шли дни, недели, дело начало забываться. Слишком многое происходило вокруг. Сотрудникам спецслужб, двигавшимся за наступающими войсками, нужно было обрабатывать многочисленных военнопленных, беженцев – ведь по дорогам Европы во всех направлениях устремились миллионные потоки людей.

Глава 18

Перед самой войной старый отстойник на ферме Науйоксов – он был сооружен еще в начале прошлого века – засорился, и владельцы построили в другом углу двора новый. С годами навозная жижа в старом отстойнике затвердела и превратилась в некое подобие цементного пола. В результате получилось отличное подземное хранилище – как и описывал юный Науйокс. Наружное отверстие заросло травой, и его было совсем не видно, тем более что рядом росла раскидистая слива.

Именно там Конуэй и спрятался. Он сидел в свой норе и терзался голодом. Участники рейда получили двухдневный пищевой рацион. Репортер растянул еду на целую неделю. По ночам он осторожно выбирался из убежища и запасался ржавой водой из заброшенного колодца. Ему было очень страшно и в то же время ужасно скучно. Конуэй зарос грязью, лицо покрылось щетиной. Однако, к собственному удивлению, он все еще был жив. Более того, постепенно в голове Конуэя созрела идея. Основывалась она на газетной статье, которую он когда-то написал для шведской газеты. В Стокгольме Конуэй познакомился с беглым польским военнопленным, который умудрился пробраться через всю Германию в балтийский порт, а оттуда, спрятавшись на корабле, переплыл в Швецию. Секрет его успеха был очень прост: поляк шел в открытую, толкая перед собой тачку с краденой на огородах капустой. Точно такую же тачку Конуэй отыскал в сарае фермы. Только вот положить в нее было нечего. Капуста еще не выросла. Может быть, нагрузить в тележку навоз? Кто обратит внимание на голодранца, толкающего перед собой тачку с навозом?

Поляк рассказывал, что всякий раз, когда его останавливали патрули и спрашивали, кто он и откуда, он отвечал:

– Я домой, на ферму. Я тут живу, рядом.

Когда у него требовали документы, он пожимал плечами:

– Я на огород с собой документы не ношу. Они на ферме.

Конуэй заставил себя набраться терпения, хоть ему ужасно хотелось есть, а пищу достать было негде. Он тщательно обшарил все постройки, надеясь добыть хоть что-нибудь съестное – старую репу, картошку, хоть желуди. Но ничего подобного не было.

В конце концов именно голод заставил Конуэя покинуть убежище. Поначалу он старался двигаться лесом, да еще и ночью. Днем прятался где-нибудь в густых зарослях. В первый же вечер Конуэй заглянул на одну из ферм, назвался беженцем и попросил что-нибудь поесть. Ему дали горячего овощного супа и даже отдельное помещение для ночевки – уж слишком скверно от него несло.

Под утро, пока не рассвело, Конуэй побрел со своей тачкой дальше. Он очень боялся, что хозяйка донесет на него. Горячая похлебка придала ему сил, и ирландец несся через кусты чуть ли не бегом.

На следующий вечер возле перекрестка он обнаружил место привала американцев. Удалось подобрать кое-какие объедки. На десятый день, продолжая двигаться к югу, отощавший и ослабевший Конуэй набрел на походную столовую Армии Спасения. Тут-то он впервые наелся до отвала за все эти дни. Одежда висела на нем, вид у Конуэя был совсем больной. Люди из Армии Спасения, привыкшие к людским несчастьям, накормили его, дали с собой продуктов и хотели предложить еще какую-нибудь помощь. Когда Конуэй отказался отвечать на их вопросы, они не стали настаивать и просто пожелали ему удачи. Ирландец побрел дальше.