Чёрный ирис - [23]

Я готова была к чему угодно, но только не к тому, что последовало.

Каменные глаза льва засветились темно-бордовым. Причем, это был не обычный свет, каменная голова и вправду на нас смотрела! Тихонько взвыв от ужаса, я бочком-бочком и спряталась за спину Зехира. А тот лишь выдал с искренним интересом:

– Хм, забавно.

Как будто каждый день да по несколько раз сталкивался со зрячими статуями.

– Прррочь! – лев еще и заговорил. Оглушительно громко да с такой агрессией, словно готов был вот-вот кинуться на нас и растерзать. Я вообще бы не удивилась, если бы у каменной головы вдруг появилось продолжение в виде туловища. Даже закралась мысль, что храм Второго Рождения и есть это самое туловище. И вот-вот гигантский каменный лев, то есть храм, поднимется на лапы и убежит куда-нибудь в пустыню. Предварительно, конечно, нас проглотив.

– Смерррть! – прорычал он. – Смерррть ждет тех, кого не оберегает любовь! Прррочь!

– Мы не уйдем, – спокойно ответил Зехир. – Пропусти нас.

Я ждала, что лев захохочет или рявкнет еще что-нибудь столь же гостеприимное. Но он лишь распахнул пасть, вновь открывая проход. Горящие жутким огнем глаза не спешили гаснуть, неотрывно следя за нами.

– Пойдем, – Зехир обернулся ко мне.

– Куда? – пролепетала я. – Туда? Прямо в его пасть? Ты это сейчас серьезно?

– Ты передумала становиться человеком?

– Не передумала. Но я хочу быть живым человеком, а не съеденным каменным львом!

– Сария, такое бывает только в сказках, – Зехир не сдержал улыбки.

– Вообще-то говорящие каменные львы тоже родом оттуда же, – парировала я. – Мне-то умирать в любом случае. Хоть от зубов этого храмового стража, хоть от сожжения заживо. Но тебе-то зачем рисковать, Зехир? Неужели вернуть святилище семье для тебя дороже собственной жизни?

– Не дороже. Эта цель и есть моя жизнь. Отказаться от нее равнозначно умереть. И я не собираюсь сдаваться при первом же препятствии. Сария, мне, как и тебе, терять нечего.

Я вздохнула.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Но стоило сделать лишь шаг к каменной голове, как меня будто бы оглушило осознание.

– Подожди! – замерла я, прислушиваясь к накатившей вдруг уверенности. – Это смерть, Зехир... Это и вправду смерть...

Сняв перчатку, я протянула руку вперед, едва не касаясь ближайшего клыка. Клеймо предсказательницы засветилось, я едва слышно выдохнула:

– Влюбленные...

И тут же перед глазами замелькала одна и та же картина. Пусть пары были разными, но все происходило одинаково. Держась за руки, они проходили сквозь пасть каменного льва и исчезали в царящей там темноте.

Тряхнув головой, отгоняя видение, я убито прошептала:

– Ничего не выйдет.

– Почему? – Зехир нахмурился.

– Они все держатся за руки... Видимо, чтобы пройти, нужно именно прикосновение...

Он молча протянул мне руку. В ужасе замотав головой, я даже отступила на шаг.

– Просто доверься мне, Сария. Я выдержу.

Меньше всего я хотела обрекать его на боль, но в темно-синих глазах Зехира читалась настолько непоколебимая решимость, что я просто не смогла спорить. Сняла перчатки и бросила их на каменный пол. Хотелось верить, что больше никогда в жизни они мне не понадобятся. Если, конечно, жизнь моя вот-вот не прервется.

Зехир взял меня за руку. Вмиг побледнев, он лишь сжал зубы, но больше ничем не выдал терзающей его боли. Глаза каменного льва в тот же миг погасли, храмовый страж снова выглядел лишь бездушным творением из камня. Не медля больше ни мгновения, мы поспешили пройти сквозь распахнутую пасть. Но вопреки моим надеждам увидеть по ту сторону спящую Ардаллу, нас ждало совсем другое.

Проход исчез. Просто растворился во тьме за стеной, оставляя нас отрезанными от внешнего мира. А вокруг насколько хватало глаз простерлось темное озеро. Узкая кромка берега опоясывала его и терялась во мгле. Пусть я не видела, но отчетливо чувствовала, что там, во мраке, ничего нет. Просто не существует. Стоит сделать хоть шаг прочь и все, ты станешь лишь частью пустоты.

Отражение звезд на ровной глади воды создавало подобие света. Казалось, само озеро светится. Приглушенно так, подобно старому серебру. Вот только на черном небе не было ни одного светила. И от этого становилось жутко. Словно бы отражение принадлежало совсем другой реальности.

Хотелось пролепетать 'Где мы?', потом обреченно выдать 'Это смерть, да?', но я лишь молча смотрела на гладь воды. Зехир тоже молчал. Он по-прежнему крепко держал меня за руку. Мысли о том, насколько ему больно, вдруг отступили на задний план. Я только сейчас осознала, что это ведь впервые кто-то прикасается во мне. Не мимолетно и случайно, не через ткань перчатки, а так, что можно почувствовать пусть чужое, но такое надежное и убаюкивающее тепло. И если рукопожатие просто друга столь приятно, то каким же тогда волшебным должно быть прикосновение любимого...

– Знаешь, я по-разному представлял себе посмертие, – задумчиво произнес Зехир, – но уж точно не так.

Он не выглядел ни разочарованным, ни испуганным, лишь слегка удивленным.

– Говорят, что умерев, человек возвращается к Матери Природе, – неуверенно пробормотала я и, наконец, спохватившись, забрала свою руку. – Как ты?