Чёрный ирис - [12]

– Увы, Сария, судьба еще скажет свое слово. И пусть мне неведом весь ее замысел, но мы обречены его исполнить.

На следующий день ближе к полудню на нашей площади появился глашатай эмирхана в почетном сопровождении четырех стражников. Толпящийся народ приутих от любопытства. И когда все предсказательницы, включая старейшину Наджиль, вышли из шатров, посланник правителя громогласно объявил:

– Великий и несравненный эмирхан Атифер своей милостью дарует предсказательнице именем Сария право отринуть свою сущность и пройти свадебный обряд! Воля сия нерушима, и посмевшие чинить препятствия познают гнев всевластного правителя! Да прославится в веках великий и несравненный эмирхан Атифер! Да хранит его Матерь Природа во имя всеобщего блага!

Закончив свою краткую речь, глашатай в сопровождении свиты поспешил удалиться. И народ на площади загудел как осиный улей. Шутка ли, позволение предсказательнице выйти замуж! Такого не бывало со дня сотворения мира! Все эти изумленные аханья меня бы непременно позабавили, но лютые взгляды моего 'семейства' согнали всю веселость. Казалось, вот-вот от столь ярой злости и я воспламенюсь, и мой шатер заодно. Даже всерьез подумала, что, к примеру, та же Лаяна попытается меня убить. Все, лишь бы не допустить моего счастья.

Но на удивление, столь возмутившее остальных предсказательниц известие будто бы и не прозвучало – дома ничего не изменилось. Не считая полных ненависти взглядов в мою сторону, никто вечером столь животрепещущую тему не поднял. Видимо, они просто смирились с волей эмирхана. Ведь все равно ничего изменить не могли.

На следующий день я с таким нетерпением ждала наступления сумерек, что едва не подпрыгивала, вышагивая на площади возле моего шатра. А время тянулось подобно бесконечной пытке, изматывая меня до бессилия. Но самое страшное ждало меня дома. Дагнар не пришел.

Не появился он и следующим вечером. Я от волнения уже и места себе не находила, гадая, что же могло с ним случиться.

– Ты же предсказывала ему, а значит, коснулась его жизни, – Джабраилу, похоже, надоело мое паническое метание по комнате. – Сейчас ты вполне можешь заглянуть в его настоящее. Пусть прямых ответов не получишь, но хоть узнаешь, жив ли он.

– Как он может погибнуть, если ему еще суждено в Сиапех попасть? – испугалась я. От одной мысли о возможной смерти Дагнара меня окатило волной ледяного ужаса.

– Смерть, как известно, не всегда считается с замыслами судьбы. Толку нам впустую гадать? Проведи ритуал. Не зря ведь тебе даны силы, недоступные для обычных людей.

Глубокой ночью я отправилась в сад. Уверенный, что все спят, Джабраил даже не таился, неспешной поступью следовал за мной. В свете мерцающего среди звезд Литаира джинн казался вполне материальным. Наверное, издалека он вполне бы сошел сейчас за человека.

– Вот здесь вполне подходящее место, – он остановился возле куста роз. Удущающе приторный аромат мгновенно отбил у меня желание подходить ближе.

– Согласен, это лишь жалкое подобие истинного великолепия, – джинн, видно, разделял мое мнение. – Ты слышала когда-нибудь об исфийских розах?

– Смутно, – я покачала головой. – Знаю только, что они баснословно дороги почему-то.

Джабраил задумчиво коснулся ближайшего розового бутона.

– Исфийские розы прекрасны. Они пахнут счастьем и сбывшимися мечтами. Это был первый дар Матери Природы.

– А последним даром стали ирисы. Потом великая богиня покинула нас. Я все это знаю, Джабраил. Может, уже займемся делом?

Но джинн будто бы меня и не слышал. Я впервые видела его мечтательным. Словно бы мыслями мой друг был сейчас далеко-далеко.

– У исфийских роз есть одна особенность. Они расцветают годами. Медленно-медленно раскрывается лепесток за лепестком. Но тот смертный, кому хватит терпения дождаться полного цветения, познает истинное счастье...

– Или умрет от старости. Джабраил, это все, конечно, очень интересно, но для меня сейчас важнее судьба Дагнара.

Я села на траву и, сняв перчатки, приложила ладони к земле. Клеймо засветилось, и вверх взвился полупрозрачный темно-фиолетовый стебелек. Сначала появились узкие листья, а следом изящный бутон. Чуть покачиваясь на несуществующем ветру, передо мной расцветал черный ирис. Склонив голову, я выдохнула:

– Дагнар...

Лепестки засветились, окутывая меня искристым сиянием и унося сознание прочь...

Широкий коридор, вычурная роспись на стенах, тусклый свет факелов в золоченых подсвечниках...

И две бесшумные тени. Ни лязга доспехов, ни шумного дыхания – воины походили на крадущихся воров...

Широкие двери с искусной резьбой и россыпью самоцветов в сложном узоре...

– Риях, постой, – голос Дагнара едва слышен, – не по чести это убивать спящего.

– Мы потом разберемся, что по чести, а что нет, – хмуро шепчет в ответ второй воин. Его лицо наполовину скрыто темной тканью, лишь в серых глазах плещется мрачная решимость. Он тянет за кольцо двери, и все так же бесшумно двое проникают в богатые покои...

На широком ложе в обилии шелковых расшитых покрывал спит какой-то мужчина. Лица не видно, лишь тяжелое дыхание выдает пожилой возраст...

Взмах клинка...

Я не смогла увидеть дальше. Мгновенно вернувшись в свое тело, едва не подавилась прохладным воздухом ночи. Казалось, за недолгое отсутствие я просто разучилась дышать. И вдох за вдохом пыталась успокоиться, но панические мысли не унимались.