Черный гусар - [88]

— Вы допускаете к таким редкостям посторонних людей? — спросил Новицкий. — Не слишком ли это рискованно?

— Я люблю риск, — быстро проговорил Манук-бей, — И не только в делах финансовых. Что же касается книг, то зачем превращать библиотеку в кладбище? Хотя — главные ценности я всё-таки приковываю цепочками.

— Я с удовольствием воспользуюсь вашим любезным предложением, уважаемый Манук-бей.

— Тогда, пожалуйста, в эту дверь. Там вас ждёт хранитель моей личной библиотеки. Он предупреждён и ответит на все ваши вопросы.

Новицкий поблагодарил, поднялся с подушек и прошёл в узкую, обитую толстой материей дверь. Мирзоян потянул на себя створку, проверил, как плотно прилегает она к косяку, и вернулся к Мадатову.

— Инчпесе згум ирен харгели Джимишит Шахназарова?[30] — спросил он уже без тени улыбки.

Валериан опустил руку с персиком:

— Спасибо, год назад дядя был ещё здоров и силён, — ответил он также по-армянски, но чувствуя, что звуки родного языка не так слушаются его, как прежде.

За дверью Новицкий обнаружил комнату раза в два меньше, чем та, которую он покинул. Помещение было обставлено не так богато и пышно, но вдоль стен стояли шкафы, заполненные книгами. На середине пола стояли два резных пюпитра, способные удержать разворот тяжёлого тома. Один такой изучал человек в плаще с накинутым на голову капюшоном.

— Вам нужен Арсен-джан? — спросил он, не оборачиваясь.

— Мне нужен хранитель мудрости, — ответил Сергей условленной фразой также по-турецки.

— Тот, кто владеет истиной, сейчас отсутствует. Я, недостойный его заместитель, попробую утолить ваш духовный голод. Подойдите сюда.

Новицкий стал рядом и также принялся рассматривать книгу. На правом листе большая красная птица разевала клюв с ветки фруктового дерева. Птица была условная, дерево тоже, но краски вопили о восторге перед всем летающим, бегающим, растущим, дышащим во вселенной.

— Не устаю восторгаться силой воображения неизвестного мне художника. Плачу, когда осознаю, как стиснут он был обстоятельствами и канонами, унаследованными от предков, учителей. Ничто в этом мире не может освободиться, действовать по своему усмотрению. Так же и посольство Блистательной Порты вынуждено подчиняться не только воле султана, но и обычаям народа, который оно представляет... Здоров ли Арсений Пафнутьевич? — спросил человек, перейдя на русский язык.

— Георгиадиса зовут Артемий Прокофьевич, — почтительно поправил его Новицкий.

— Да, я и забыл, — небрежно отозвался собеседник. — Нам так давно не приходилось встречаться. Бухарест не лучшее место для свиданий хороших знакомых. Впрочем, он довольно изобретателен... Но, мне кажется, у вас должно быть некое послание для меня.

Новицкий вынул из ташки увесистый мешочек и передал человеку в плаще. Тот взвесил подношение на руке и тут же спрятал под полу. «Фанариоты любят даже сам запах денег», — вспомнил Сергей слова Самуркаша. Он знал, что рядом с ним стоит Дмитрий Мурузи, сын Александра Мурузи, бывшего господаря Молдавии, ныне первый драгоман Блистательной Порты, переводчик турецкого посольства, что уже более трёх месяцев пребывало здесь, в Бухаресте. Целью Галиба-эфенди было заключение мира, но на условиях, что не могли бы поколебать положение султана среди его подданных.

— Порта никогда не согласится передать Белград в руки сербов. Его величество падишах убеждён, что эти мужики и пьяницы тут же продадут свою столицу императору Австрии...

Новицкому удалось остаться невозмутимым.

— Порта никогда не согласится признать границу с Россией по Дунаю. Его величество падишах убеждён, что положение Оттоманской империи хотя и бедственно, но не отчаянно. Армия великого визиря уничтожена, но и русские не способны нынче на большее, чем случайные наскоки небольшими отрядами. Военные действия нынешней зимы только укрепили султана в своём суждении...

Новицкий ждал следующих сообщений. Его дело было не оспаривать, а только выслушать и передать.

— Порта никогда не откажется от своих владений на Кавказе, захваченных русскими в ходе этой войны. Его величество падишах убеждён, что подобное соглашение противоречит не только интересам Оттоманской империи, но и Корану...

Новицкий молчал, слушал, запоминал.

— У меня всё, — несколько раздражённо сказал Мурузи. — Георгиадис увидит, что точка зрения Константинополя мало изменилась со дня нашего свидания в Шумле...

Когда Сергей проскользнул обратно, Мадатов и Манук-бей ещё разговаривали весьма и весьма оживлённо. Только увидев Новицкого, они сразу перешли на русский:

— Я был бы только рад встретиться с уважаемым Шахназаровым. Меликства Хамсы — общая забота всех армян, где бы они ни жили — Россия, Турция, Персия... Господин ротмистр доволен знакомством с моей библиотекой?

— Увы, я разглядел лишь незначительную часть вашего замечательного собрания, — улыбаясь, ответил Новицкий.

— Вы можете продолжить это знакомство в любой удобный для вас момент. Только предупредите меня заранее, хотя бы за день, чтобы я успел уведомить о вашем посещении хранителя. Человек в его возрасте имеет право на некоторые чудачества...

Во дворе они нашли Онищенко и разобрали поводья.