Черный гусар - [34]

Через два дня двинулись дальше.

В верстах восемнадцати от Туркестана находилось поле, на котором три года назад есаул Серов с сотней уральских казаков и одной пушкой отбивался от десяти тысяч кокандцев. Из его сотни спаслось всего тридцать солдат, но показали они себя достойно, а сам Серов за мужество и стойкость получил 4-го Георгия и повышение до войскового старшины.

Скалы поднимались все выше, дорога то устремлялась вниз, то поднималась вверх. Временами ее пересекали арыки или ручьи, бегущие к Сырдарье. Чем ближе к Чимкенту, тем круче становились горы.

Вечерело. Прохладный ветерок подул с гор. Разведывательное отделение неторопливо двигалось по дороге, сохраняя бдительность и осматриваясь по сторонам. В предыдущей крепости, она называлась Арысь, нас предупредили, что в Чимкенте народ волнуется и чуть ли не готовит восстание, а на окрестных дорогах появились разбойники.

— Говорят, дальний родич эмира Хайдар-бек не желает мира и мечтает прогнать русских. Вроде бы он с несколькими отрядами «шалит» в окрестностях Чимкента, — предупредили нас. И хотя мы врагов пока не встречали, добрый совет пришёлся кстати.

Дорога выглядела пустынной, поросшая чахлым лесом. Некрасов первым услышал далекие выстрелы и остановил коня, поднимая руку. Мы замерли, прислушиваясь и оглядываясь по сторонам.

— Мишель, никак стреляют? — спросил Андрей.

— Стреляют, — подтвердил я.

— А винтовки то и наши, и совсем незнакомые, — по звуку определил вахмистр Козлов.

— Стоим на месте. Мишель, выдвигайся вперед, оглядись, что там и как. Не попадись им на глаза, кто бы там не был, — приказал Некрасов. — Оружие к бою!

Гусары достали карабины и проверили заряды. Кто-то вытащил саблю из ножен и с лязгом загнал обратно. У четверых имелись пики, и они воинственно подняли их вверх. Андрей осмотрел револьвер.

Я дал Шмелю шенкелей и осторожно продвинулся вперед. Дорога делала резкий поворот, слева нависал холм, и что происходило дальше, было не видно. Я остановил Шмеля, слез на землю и осторожно продвинулся, положив руку на кобуру с револьвером. Сердце стучало как бешеное, губы пересохли. В общем, вел я себя как сопливый новичок, чему отнюдь не обрадовался.

Выстрелы звучали все громче. Слышались крики — как на русском, так и на местных языках. Кажется, на таджикском и узбекском, являющимися двумя основными наречиями Бухарского ханства. Я уже успел выучить десяток слов, но сейчас толком ничего понять не смог.

Последние саженей* двадцать пришлось ползти. Добравшись до внушительного камня, я занял позицию и осмотрелся, осторожно приподняв голову.

Впереди главная дорога пересекалась с небольшим ответвлением, ведущим куда-то в горы. Прямо на перекрестке лежал соскочивший с колес тарантас. Вокруг него заняли оборону два десятка казаков и два человека в партикулярном платье*. Они отстреливались, заставив лошадей лечь на землю, используя их в качестве живых щитов. Несколько животных уже приняло смерть, да и среди казаков вроде бы виднелись раненые. Восемь или девять трупов степняков раскинулось на дороге в самых живописных позах.

Русских окружало человек сто бухарцев, вопящих и ругающихся. Часть из них продолжала оставаться в седлах, сгруппировавшись вокруг богато одетого предводителя. Около шести десятков человек рассыпались и подбирались к казакам, прячась за природными укрытиями и пожухшей травой.

И русские, и бухарцы так увлеклись, что по сторонам не смотрели. Меня никто не заметил. Не теряя времени, я отполз назад, добрался до Шмеля и вернулся к своим.

— Ну, что там? — требовательно спросил Некрасов. Мой рассказ не занял много времени и поручик моментально определился.

— Идем на помощь, — решил он. В его серых глазах появился стальной решительный блеск. — Я поведу команду. Двигаемся кучно, стреляем, сближаемся и хватаемся за сабли. Всё понятно? — он осмотрел нас всех. Под его взглядом люди подбирались. — Тогда с Богом!

Нас было всего двенадцать человек, плюс мы с Андреем. Что может сделать такое количество против сотни? Казалось, мало чего. Но мы уже знали, что в Азии воюют не числом, а умением. Множество достоверных и правдивых историй говорило о том, что при взятии Чимкента, Ташкента и прочих славных сражениях соотношение русских и степняков было один к двенадцати, а то и один к пятнадцати. И все равно, мы побеждали! Вот только жаль, что с нами нет Гуляева и его оренбургских казаков. Они бы пришлись весьма кстати.

Медленно, но неотвратимо наращивая ход, гусары смерти рванулись вперед, перейдя на галоп. Признаться, я тогда все же растерялся. Это был мой первый бой! И я, необстрелянный, не нюхавший пороха, поначалу испытывал сомнения, и даже страх. Все произошло так быстро, что я невольно опешил и впоследствии не раз со стыдом вспоминал свою секундную слабость. Но Андрей не подвел.

— Гусары! Карабины вон! Пали! — закричал он, как только кони вынесли нас на открытое место и неприятель оказался, как на ладони.

Для кавалерии имелось правило, в атаке и ретираде* карабин без крайней нужды не использовать, управляясь саблей и револьвером. Заряженный карабин предполагалось иметь в резерве на крайний случай. Но сейчас Некрасов посчитал, что как раз настал тот самый «крайний случай».