Черный цветок - [79]

- Принимает. И потом, тут нет простолюдинов. Тут все «вольные люди».

- Ага, видал я этих «вольных людей»! - проворчал Есеня. - Ущербные они тут все.

Они спустились к завтраку, и Есеня привычно уселся в угол, спиной к теплой стенке очага. Хозяин принес толстый омлет с копченой грудинкой и бутыль с молоком.

- Это ты верно заметил, - ответил ему Полоз, - ущербные. Не такие, как у нас, но тоже ущербные.

- Но почему, Полоз? У них тоже есть медальон?

- Нет, медальона у них нет. Как бы тебе это объяснить… Нашим ущербным часть души… отрубают, что ли? Как руку или ногу. А у здешних эта часть души с годами истирается, как мостовая, которую ногами топчут, понимаешь?

Есеня кивнул.

- И дело не в бедности вовсе, наши крестьяне тоже небогатые, а человеку на улице замерзнуть не дадут и последним куском поделятся. Я это по себе знаю. Тут дело в другом. Люди видят, что хорошо живут только те, кто отбирает, кто жалости не ведает. И все они стремятся стать такими, как будто это залог богатства. И другого счастья, кроме богатства, они не знают. Ведь тот кузнец, у которого ты ночевал, - он бы не стал беднее, если бы тебя накормил. Фунт хлеба медяк стоит, ты ж не вина с мясом хотел, а хлеба, правильно? А они как рассуждают: всех не пережалеешь. Да, всех, конечно, пережалеть нельзя. И я не могу накормить весь город, даже если захочу. Но они же никого не жалеют, понимаешь? Раз всех нельзя, значит, и никого жалеть не нужно! Вот что страшно здесь!

Благородный лекарь жил на той самой улице с домами сплошной стеной, где Есене так нравилось рассматривать «кабак для богатых». Полоз внимательно читал латунные вывески над каждой дверью и наконец определил:

- Сюда. Наверх.

Они поднялись по красивой мраморной лестнице с витражными окнами - по такой лестнице Есеня ходил только в саду у Избора. Резные двери вели в разные стороны, но Полоз выбрал правую и дернул за шнурок, свисавший из круглого отверстия. Раздался мелодичный звон, и вскоре за дверью послышались шаркающие шаги.

Им открыла пожилая женщина с добрым лицом, опрятная и накрахмаленная.

- Вы к доктору Добронраву? Подождите, пожалуйста, здесь, у него сейчас пациент.

Женщина предложила им раздеться и снять сапоги, а потом проводила в комнату с большим окном и двумя дверьми, по трем сторонам которой стояли мягкие диваны. Полоз безо всякого стеснения уселся на блестящую обивку, и Есеня, как ему ни казалось это диковатым, последовал его примеру. Ничего себе! Это же, наверное, парча! Он потрогал диван пальцами.

- Полоз, а это парча?

- Нет. Вышито шелковыми нитками, потому и блестит. Сядь нормально, мы же вольные люди, а не ущербные.

- Да просто как-то жалко… Задницей на такую красоту садиться…

Полоз рассмеялся и нагнулся к Есене:

- Я чуть не забыл, сними медальон, чтобы лекарь его не увидел.

Есеня кивнул и быстро снял цепочку с шеи. В это время дверь распахнулась, и из нее вышла старушка, которую под руку поддерживал юноша, одетый немногим лучше Есени. Доктор - высокий и очень красивый мужчина лет сорока - попрощался с этой парой и посмотрел на Полоза.

- Здравствуйте. Вы ко мне?

- Да.

- Видите ли, сегодня вторник, а бесплатных пациентов я принимаю в понедельник, среду и пятницу… - извиняясь, пробормотал доктор, опустив голову.

- Я заплачу, - кивнул Полоз.

- Я нисколько не хотел вас обидеть, но вы нездешние, и я должен был предупредить…

- Ерунда. Хотите, я заплачу вам вперед?

- Нет, что вы… проходите.

Есеня сунул медальон Полозу в руки и встал.

Кабинет доктора был огромным и белым, и, несмотря на утренний и вовсе не ранний час, там в изобилии горели свечи. Доктор подошел к рукомойнику и сполоснул руки, а Полоз подтолкнул Есеню вперед, к стулу с высокой спинкой.

- И кто из вас болен? - с улыбкой спросил доктор и указал Полозу на стул.

- Он, - Полоз кивнул на Есеню. - Парень примерно месяц назад переболел воспалением легких, и довольно тяжело, а теперь ему несколько ночей довелось провести на улице, у него снова начался кашель.

- Раздевайтесь, юноша. Как вы себя чувствуете?

К Есене еще никто не обращался на «вы», и это его рассмешило.

- Мы чувствуем себя отлично, - хохотнул он и через голову скинул рубаху.

Доктор взял со стола трубку, с обеих сторон похожую на дудочку (у лекаря в Олехове была точно такая же), и прижал ее Есене к груди.

- Правосторонний процесс был? - через некоторое время спросил он.

- Да, - ответил Полоз.

- Пока не вижу ничего страшного, повернитесь спиной.

Есеня покорно развернулся, и доктор на секунду замер.

- Я полагаю, отец не мог сотворить такого с ребенком… - пробормотал он и повернул Есеню спиной к свету.

- Это я в мастерской работал, - снова хохотнул Есеня.

- К ссадинам прикладывайте полотенца, смоченные в солевом растворе, две чайные ложки на небольшую кружку, - доктор повернулся к Полозу. - Соль вытянет всю грязь. Примерно три раза в день, пока не очистятся раны.

Доктор осторожно прижал трубку Есене к спине и велел глубоко дышать. Потом заглянул в рот, оттопырил ему оба уха по очереди и велел одеваться.

- Конечно, здоровым я бы его не назвал, - доктор сел, - но и больным его считать не следует. Бронхит, небольшой, как следствие воспаления легких, истощение, раны. Я думаю, хороший уход, тепло и нормальное питание - все, что ему нужно. Побольше ягод, яблок, молочного. На ночь давайте горячее молоко с медом.