Черный ангел - [6]

— Нет, — сухо ответили в трубке. — Сколько раз я просил вас, Карл, не называть меня этим именем.

— О, простите, Андрей Иванович, — ответил Шмеллинг.

— Что у вас стряслось?

— Так, ничего. Пустячок. Но мне все-таки захотелось спросить у вас совета, как у профессионала.

— Ну да, полтретьего ночи — самое время для милых пустячков, — прокомментировал собеседник. — Подъезжайте в клинику.

Карл хотел глотнуть коньяку, но потом передумал. Все-таки не стоило исключать возможность того, что кинжал проделал небольшую дырочку и в плевре. «Вольво» Карла медленно двинулась по подъездной дорожке прочь от дома Тачстоунов.

Жалел Шмеллинг только об одном.

Кинжал, подаренный рабочими Лоту, мог быть чуточку более декоративным.

Лена Кравчук была изящной девушкой лет двадцати. Когда она шла по коридору из класса в класс, это смотрелось, как фигура легкого и веселого танца. Исполненная мастером. Впрочем, болтушкой-хохотушкой, этакой обаяшечкой, она не была. Лена была девушкой серьезной и спокойной. Когда она улыбалась, глядя на Ирвинга своими серыми глазами, у него теплело в груди. Класс состоял всего из двенадцати человек, а девушек среди них было трое. Это были дочери руководителей Маревского, Боровичского и Демянского районов Новгородской области. Главы остальных районов прислали своих сыновей, когда Лот собрал уцелевших университетских преподавателей и открыл частную школу. Его целью было дать образование Ирвингу, который перестал посещать школу после пятого класса. Однако Лот, со свойственной ему практичностью, сообразил, как можно воспользоваться этим для укрепления своей власти над областью. Ирвинг знал, что Лот видит в нем своего преемника. Даше недавно исполнилось одиннадцать. Лот очень любил дочку. Но смешно было бы думать, что он передал бы дочери власть над регионом, когда придет время. На юге области, за Ильменем, находился район, власть в котором после войны захватили женщины. Иначе, чем «ковырялками» Лот их не называл. Насколько было известно Ирвингу, когда дочери исполнилось пять, Лот просил Брюн родить ему сына. Но жена отказалась. Брюн не захотела портить фигуру.

И тогда Лот подал свои данные в «Родные адреса». Шанс на то, что его младший брат выжил в чудовищной мясорубке третьей мировой войны, в которую плавно перетекла общемировая война с инопланетянами, и которая перемолола страны и континенты, было мало. Но больше Лоту было не на кого надеяться.

Руководители районов тоже были в курсе, с кем им придется решать вопросы в самом скором времени. Их сыновья были посланы в Новгород и в качестве заложников, гарантирующих верность отцов, но и в то же время и с целью сформировать костяк элиты области.

— Сейчас они повинуются мне, потому что у каждого моего бывшего солдата в кладовой стоит импульсная винтовка, и он очень хорошо умеет ею пользоваться, — говорил Лот. — Но никогда не надо брать силой то, что можно взять лаской. Пусть русские любят тебя. Тогда они будут тебе верны. Ну, а дети моих солдат будут верны тебе в любом случае.

Боровичи были самым восточным районом области. Там находился завод огнеупоров, принадлежавший отцу Лены. Оттуда происходили родом самые лихие бандиты. При мифических коммунистах в Боровичах находилась исправительная колония. Освободившись, люди обычно не уезжали далеко. Многим было и некуда ехать. При республике Новгородской областью даже владел один из боровичских кланов. Все это Ирвинг понимал тоже.

Однако он не сказал Лене о готовящейся поездке на юг, повинуясь смутному предчувствию. Ирвинг уточнил только, есть ли у его подруги загранпаспорт. Оказалось, что он имелся в наличии. Когда за три дня до отъезда Брюн свалилась с тяжелым гриппом, и стало ясно, что она не поедет, Ирвинг очень обрадовался своей прозорливости. Они собирались взять с собой и Лену тоже, но брать девушку с собой, когда Брюн болеет, означало обидеть Брюн. Если бы Лена уже была готова к отъезду и раздразнила бы себя мыслями о пляжах Анапы, то узнав, что ее оставляют, жутко обиделась бы. А так Ирвинг просто позвонил ей и сказал, что они уезжают отдыхать с братом, вернутся через две недели. Лена предложила любовнику после возвращения посетить санаторий в Боровичах.

— У нас и аквапарк есть, — сказала она. — А ближе к началу занятий вместе вернемся в Новгород.

— А, ты хочешь, чтобы я побывал в вашем санатории — для сравнения, — усмехнулся тогда Ирвинг. — Хорошо.

Но хотела Лена не только этого.

После двух лет ухаживаний, встреч, яркого секса и любовных признаний уже пора было и познакомиться с родителями. С Лотом Ирвинг познакомил подругу во время весенних каникул. Теперь Лена хотела представить возлюбленного своему отцу. Ирвинг, в общем, не имел ничего против. Он знал, что Лена будет хорошей женой. Но все же была в этом какая-то неизбежность. В глубине душе это бесило Ирвинга.

И вот теперь он собирался в Боровичи. Ирвинг рылся в шкафу, разыскивая свой старый рюкзак, с которым приехал к Лоту три года назад. На тахте, покрытой коричневым покрывалом с фиолетовыми разводами, лежали стопочкой вещи, которые Ирвинг собирался взять с собой. На столике рядом, в красивом пакете лежал подарок для Лены, которые Ирвинг купил в Анапе. Это была кожаная маска, изображавшая полускрытое красным шарфом лицо женщины. Шарф развевался под ветром. Помимо этого, Ирвинг приобрел два ярких шелковых платка. Надо было что-то подарить и матери возлюбленной.