Чернышевский - [29]

.

Нет никаких сомнений в том, что воззвание к народу отражало подлинные мысли Чернышевского: он хотел победы, а для этого мало-мальски подготовленного, мало-мальски организованного восстания. Он готовил кадры руководителей и агентов. Он собирался «открыться», то есть открыто выступить как глава народного движения в определенный момент. Вот почему, когда группа московской революционной молодежи, учеников Чернышевского, выпустила прокламацию, написанную в слишком экзальтированных тонах и призывавшую к восстанию в словах слишком общих, но зато чрезвычайно кровожадных, Чернышевский, несмотря на то, что по существу прокламация лишь повторяла его собственные мысли, по тактическим соображениям осудил это выступление. Выражаясь в позднейших терминах, он должен был оценить его как «левый заскок». Так именно и характеризует это выступление подготовленная к печати новая прокламация «Предостережение». Автор ее неизвестен, но она несомненно внушена Чернышевским[14]. «Предостережение» характеризует прокламацию москвичей как произведение людей «пылких» и «экзальтированых», но защищает их от «нелепых обвинений», заявляет, что «облегчение судьбы простого народа не будет слишком дорого куплено ценою революции», что русский народ — накануне восстания, и предостерегает публику от правительственной провокации и от паники. Весь этот эпизод свидетельствует, что Чернышевский относился с громадным вниманием к тому, что делается в революционной среде, и придавал огромное значение вопросам своевременности, серьезности и обоснованности революционных выступлений.

«Предостережение» кончалось словами: «Нас узнают только тогда, когда мы явимся сами в рядах народа». Это буквальное повторение заключительных абзацев воззвания «К барским крестьянам» и вместе с тем раскрытие смысла слов жены Чернышевского, самим Чернышевским вложенных в ее уста: «его время еще не пришло: время его придет».

Нельзя сомневаться: момент, когда Петербурга достигла бы весть о начавшемся народном движении, застал бы автора воззвания к крестьянам во всеоружии: план революционного переворота был давно обдуман, штаб движения намечен; на его столе лежал бы список членов нового революционного правительства и программа его действий. Оно было бы решительно и последовательно. Это было бы Правительство революционной диктатуры восставшего крестьянства против монархии и помещиков. Очистив страну от всех остатков и Пережитков крепостничества, оно попыталось бы провести ряд социалистических мероприятий. Во главе его стоял бы Н. Г. Чернышевский и вел бы дело революции твердо, решительно, энергично, не колеблясь принимать для обеспечения победы народа самые крайние и суровые меры.

Кто усомнится в этом, пусть прочтет следующие слова:

«Если большинство бывает виновно в том, что исторические дела бросаются обыкновенно, не будучи доделаны как следует, то предводители большинства еще чаще бывают виновны в том, что дело подавляется в самом своем зародыше гораздо прежде, чем большинство успело бы охладеть к нему. Великие люди едва ли не потому только и бывают великими людьми, что спешат ковать железо, пока оно горячо; умеют не терять дней, пока обстоятельства благоприятствуют делу. Но известно, что не может ковать железо тот, кто боится потревожить сонных людей стуком. Только энергия может вести к успеху, хотя б к половинному, если полного успеха почти никогда не дает история; а энергия состоит в том, чтобы, не колеблясь, принимать такие меры, какие нужны для успеха. И Суворов, и Наполеон, да и все великие полководцы, начиная с Александра Македонского…. известны тем, что не жалели жертв для одержания победы: их сражения были вообще страшно кровопролитны… Что о войне, то же самое надобно оказать и о всех исторических делах: если вы боитесь или отвращаетесь тех мер, которых потребует дело, то и не принимайтесь за него и не берите на себя ответственности руководить им, потому что вы только испортите дело… Кто не хочет средств, тот должен отвергать и дело, которое не может обойтись без этих средств. Кто не хочет волновать народ, кому отвратительны сцены, неразрывно связанные с возбуждением народных страстей, тот не должен и брать на себя ведение дела, поддержкой которого может служить только одушевление массы»^{68}.

Эти слова написал Чернышевский в 1859 году. Можно ли усомниться, что в момент революции он осуществил бы их!

4. ПРОГРАММА РЕВОЛЮЦИИ

КАКОЙ же именно революции звал Чернышевский?

Как он представлял себе эту революцию?

Ленин ответил на этот вопрос с исчерпывающей полнотой и абсолютной исторической точностью. «Чернышевского и его учеников, — писал Ленин в своей первой крупной работе, через пять лет после смерти Николая Гавриловича, — одушевляла вера в возможность крестьянской социалистической революции». Их политическая программа была «программой, рассчитанной на то, чтобы поднять крестьянство на социалистическую революцию против основ современного общества»^{69}.

Эта программа в эпоху 60-х годов не могла не оказаться утопичной. Ленин, применив учение Маркса к русским условиям, доказал, а ход классовой борьбы и история трех революций подтвердили, что широкое массовое революционное движение крестьянства в России было возможно только под руководством класса наемных рабочих,