Черным по белому - [2]

Так ничего и не решив, Виктор отправился на кухню, предварительно включив свой компьютер. Если и случилось (вариант: происходит прямо сейчас) что-то серьезное, то он узнает об этом из интернета. А пока он проверит, заперта ли дверь, и не станет подходить к окнам. Стать жертвой каких-нибудь террористов или налетчиков было бы очень глупо. Так что первой его мыслью было запереть дверь понадежнее.

В коротком коридоре было темно, и парень шел практически на ощупь. Тяжелые шторы вдобавок к закрытым жалюзи в комнате и на кухне надежно перекрывали доступ солнечному свету. А без электрического света в межкомнатном пространстве, где и так всегда царил полумрак, стало темно как ночью. Однако раздвигать шторы или включать лампы парень не хотел.

Сделав пару шагов из комнаты, он на ощупь добрался до двери в ванную и свернул налево. В темноте массивная дверь полностью сливалась с окружающей обстановкой. Лишь яркая точка дверного глазка и кислотно-зеленый коврик на входе давали хоть какой-то ориентир.

Потянувшись к замку, он услышал шум на лестничной клетке, и, зачем-то встав на цыпочки, прижался к дверному глазку.

Какой-то низенький мужичонка в грязной одежде барабанил в соседскую дверь.

Виктор ухмыльнулся. Повторяющаяся вот уже второй год сцена успокоила, и даже слегка обрадовала нервного студента. Да, в дверной глазок многого не разглядишь, но парню хватило, чтобы понять ситуацию. Ничего особенного. Просто каждую пятницу и среду один алкаш по имени Славик надирался со своими друзьями-пропойцами где-то в гаражах, после чего долго и упорно искал свою квартиру. И также упорно не находил. Виктор не знал в чем дело: то ли от настойки боярышника у мужика развивался топографический кретинизм, то ли кретинизм классический, так сказать, универсальный.

Как бы то ни было, а Славик никогда с первого раза не попадал к себе домой. Каким-то образом открыв дверь в соседний подъезд, он, распевая бессвязные песни и спотыкаясь, доходил до четвертого этажа и начинал звонить в "свою" квартиру. Ни другая дверь, ни наличие матерого десантника вместо робкой некрасивой учительницы его не останавливали.

Один и тот же сценарий. Пьяное и веселое "Дззззззззззззынь", мат соседа и лепет мужичка.

Первое время Славика спускали с лестницы. Затем просто разворачивали и давали поджопника, но он всегда возвращался. Упорный, как и все вусмерть пьяные люди. В итоге последние месяца три у Виктора и Митяя стало негласной традицией успокаивать глупого, но, в общем-то, безобидного алкаша, и направлять его в другой подъезд. Почему-то студенту тот верил сразу и безоговорочно, каждый раз со вздохом разворачиваясь и кое-как переставляя ноги по крутым ступенькам. Иногда даже волоча за собой расхристанный букет цветов, украденный из стиснутого меж двух домов магазинчика для подарка "любимой Валечке".

Вот и в этот раз знакомая фигурка Славика стала ломиться в запертую дверь злого и невыспавшегося соседа.

Они с ним вышли одновременно: огромная, шкафообразная туша бывшего военного и долговязый, но гармонично сложенный студент.

- Посмотри на него, - Пробасил Савельеву Митяй, - Опять этот мудила проспиртованный ко мне приперся!

Виктор еле заметно поморщился от ударившего в нос запаха перегара. Похоже, что десантник и сам был доведен до кондиции. Или похмелился, с утра залив в себя пару стопок крепкой сивухи.

Впрочем, Славик в этот раз явно выпил сверх меры, потому что не успел отойти от открывшийся двери и от толчка деревянным полотном попросту плюхнулся на пятую точку. Да и выражение лица у него было странным. Не осоловелым и по-детски обиженным, а скорее пустым. С жутким, ничего не выражающим взглядом и тонкой ниточкой слюны, текущей от уголка рта до щетины на подбородке.

Более пристальный взгляд на дворового алкаша только добавил вопросов. Его одежда смята и загажена, буквально расползаясь на тряпки, кожа была нездорового пепельного оттенка, а на теле то там то тут виднелись кровавые разводы.

- Слышь, мужик, с тобой все нормально? - Похоже, что выражение лица пропойцы встревожило и Митяя. А Виктор, помимо витающих на лестничной клетке сивушных паров, вдруг ощутил стойкий запах разложения.

- Давай, подымайся, - Тем временем сосед сделал шаг к Славику и легонько потряс сидящего на холодном бетоне мужичка за костистое плечо. Тот с присвистом втянул в себя воздух и оскалил зубы. Еще секунда - и Митяй вскрикивает от боли в укушенной конечности. Отдернуть руку он не успел.

Существо (назвать это Славиком парень теперь не мог даже в мыслях) утробно рыча начало дергать головой, все глубже впиваясь в чужую плоть. Его можно было бы сравнить с мелкой сявкой, терзающей хозяйские перчатки, но ситуация совсем не располагала к юмору.

- Ах ты сука! - Взревел десантник, и уже сам начал тузить атаковавшее его тело. Пудовый кулак бывшего военного буквально вминал кости черепа в глубь головы, однако повисшего на руке алконавта это, казалось, совсем не трогает. До пятого, или, может быть, шестого удара, сопровождаемого глухим треском упрямой черепушки психа. Тот сразу расслабился, обмяк, и распластался на полу, словно студень. Впрочем, челюсти он так и не разжал.