Чёрные воды - [5]

Тем не менее, Алиор отдал приказ править к берегу. Лес подступал почти вплотную к воде, но триремарх приметил место, где в чащу песчаным кинжалом врезался обширный пляж, постепенно переходящий в зеленый луг. Вскоре первая шлюпка ткнулась острым носом в твердую землю. Экипаж лодки в полном составе выскочил за борт и оттащил свое суденышко подальше от воды. Вслед за ними причалили и остальные шлюпки. Один за другим на берег выходили каторжники. Многие из них держали в руках топоры, пилы и прочие инструменты.

Алиор тяжелым взглядом окинул всех, кто высадился с ним на этот берег и черты его лица в очередной раз искривились в брезгливой гримасе.

— Возле воды деревья слишком велики, — сквозь зубы процедил он. — Для бревен нужны молодые и тонкие стволы. Поэтому несколько человек останется сторожить лодки, остальные пойдут со мной в лес.

Никому не хотелось покидать кажущийся относительно безопасным берег, но если кто-то из колонистов и хотел бы что-то возразить, то оставил свои мысли при себе. Немного поколебавшись, каторжники двинулись по направлению к чаще. По бокам шли вооруженные солдаты зорко следящие за малейшими признаками недовольства. Но когда небольшой отряд был готов вступить под сень могучих деревьев, Калавайм внезапно вскинул руку.

— В чем дело, ломарец? — недовольно спросил Алиор.

— Нас уже встречают, — спокойно ответил жрец.

— Что? — непонимающе переспросил воин.

Ответом ему стал воинственный клич, больше похожий на вой стаи волков. Из обступивших пляж зарослей на отряд обрушился дождь из дротиков и стрел. Грубые, с каменными, в лучшем случае — медными наконечниками, метательные снаряды все же нанесли большой урон колонистам. Человек десять рухнули сразу на землю с пробитой грудью или шей, заливая кровью желтый песок. Лишь солдаты сумели вовремя сгруппироваться и прикрыться щитами, почти не понеся потерь. Хуже вооруженных каторжников охватила паника, только немногие из них остались на месте и попытались прикрыться щитами вместе с ветеранами. Остальные, побросав оружие и инструмент, разбегались в разные стороны.

Раздался очередной крик, но нового залпа за ним не последовало. Вместо этого из кустов выбежали смуглые полуголые воины с палицами и каменными ножами в руках. Однако, некоторые из них имели бронзовые мечи и панцири, — не иначе трофеи, снятые с убитых атлантов. Глаза их горели жаждой убийства, каждый из них считал за свой священный долг уничтожить незваных гостей на исконных землях племени.

Лишь немногие зиггии, бросились догонять разбегающихся висельников, большинство обрушилось на выстроившихся в боевой квадрат атлантов и оставшихся с ними каторжников. Те из солдат, что имели с собой арбалеты и луки, слаженно и четко осыпали дикарей боевыми стрелами с листовидными наконечниками. Бежавшие в передних рядах зиггии упали, на землю, их тут же затоптали соплеменники. Главным желанием их стало вцепиться с врагом в рукопашной. Один из зиггиев, здоровенный волосатый детина добежал первым и попытался обрушить дубину на шлем Дживы. Исхитрившись, тот сумел отбить удар щитом, охнув от невыносимой боли, отдавшейся в плечо, но зато его меч тут же вошел меж ребер дикаря.

Главной задачей атлантов было удержать перед собой стену щитов, но это было трудно сделать — деревянные щиты каторжников раскалывались от первого же сильного удара. Сами висельники поняв, что удрать уже не удастся, отчаянно рубились мечами и топорами. Последние наносили немалый урон нападавшим, которые сами буквально подставлялись под удар. Атланты пока держали строй, не понеся значительных потерь. Помогало и то, что в большинстве своем враги не имели никакого представления ни о стратегии, ни о тактике, — это была просто беспорядочная орда. Наседая со всех сторон и завывая, словно дикие псы, дикари десятками гибли, пытаясь проломить атлантскую стену. Все вокруг было забрызгано кровью, бронзовые мечи глухо ударялись о массивные дубины зиггиев, лезвия секир разрубали прикрытые доспехами вражеские тела.

Алиор рубился вместе со всеми, с каждым взмахом своего меча, отправляя в Изначальную Бездну еще одного врага. Рядом с ним бок о бок бились и остальные воины. Вот какой-то проворный дикарь расколол каменным топором деревянный щит стоявшего рядом каторжника, проломив ему заодно грудную клетку. В плотных рядах оборонявшихся появилась брешь, в которую была готова устремиться дикая орда. Алиор рубанул по шее одного из нападавших, и сразу же отсек руку с занесенной дубиной у еще одного зиггия, готового ворваться в прореху. В то же время двое атлантских воинов одновременно обрушились на прорвавшегося дикаря, — один из них раскроил ему тело наискось от плеча до пояса, второй обрубил голову. Строй вновь сомкнулся и следующий удар обезумевшего от жажды боя дикаря пришелся уже о бронзовую поверхность щита. Людская волна несколько отхлынула- более совершенное оружие и лучшая выучка атлантов пока успешно противостояли дикой ярости варваров.

Но долго это продолжаться не могло. Чаша весов неумолимо клонилась в сторону нападавших: из леса продолжали выбегать все новые орды зиггиев, приходящих на смену своим павшим сородичам. Первоначальный боевой задор сменился жаждой мести за погибших собратьев. Пока держалась стена щитов, атланты не несли особо сильных потерь, но Алиор хорошо понимал, что это лишь вопрос времени, — рано или поздно должно было сказаться подавляющее численное превосходство противника. То один, то другой воин в бронзовых доспехах падал сраженный каменным топором, или дубиной и все меньше находилось желающих заслонять образовавшуюся брешь. Доспехи и тела оборонявшихся были скользкими от крови, текшей из десятков порезов полученных в битве. Алиор и сам чувствовал, как хлюпает в его в его сапоге теплая жидкость, ему становилось все труднее заносить меч. Еще немного и все воины настолько ослабеют от потери крови, что зиггии легко перережут оставшихся. Вот очередной варвар ударом бронзового меча снес голову атланту и вломился в строй. Его тут же насадили на копья, но в образовавшийся проем ворвались и остальные зиггии, рубя всех направо и налево. Прорыв постепенно углублялся, боевое построение атлантов стало мало-помалу разваливаться. Алиор понял, что до полного уничтожения его отряда остались какие-то мгновения. Мысленно препоручив свою душу Маалоку, он крепче ухватил рукоятку меча и с последними оставшимися у него силами обрушился на врага, стремясь погибнуть в бою.