Черные собаки - [33]
Толпа возмущенно заворчала, но помочь никто не спешил. Я сделал шаг вперед, попытался ударить в ответ, но промахнулся. Впрочем, парню и его приятелям я был неинтересен. Они уже собирались вокруг Бернарда, приготовившись, видимо, забить его ногами насмерть. Последний взгляд в сторону караулки результатов не дал: сержанта и солдат видно не было. Я дернул одного из парней назад за воротник и попытался дотянуться до второго. Но их для одного меня было слишком много. Я увидел, что два, а может быть, и три черных башмака уже занесены для удара.
Но с места они так и не двинулись. Они замерли в воздухе, потому что именно в эту секунду из толпы выскочила фигурка и вихрем пролетела мимо меня, поливая парней отчаянной и хлесткой скороговоркой. Это была молодая женщина, и она была в ярости. Ее власть была властью улицы. Ее слова били прямо в цель. Она была ровесницей, предметом вожделения и страсти. Она была — звезда и застала их за деянием постыдным даже по их собственным меркам.
Она презирала их, и корни этого презрения уходили в сексуальность. Им казалось, что они мужчины, она же низвела их до нашкодивших детей. Они не могли себе позволить стушеваться перед ней, показать спину. Но именно это они и сделали, хотя и пытались, как могли, сохранить лицо: они смеялись, пожимали плечами, выкрикивали в ее адрес гнусности. Они притворились, друг перед другом, перед самими собой, что им вдруг стало скучно, что где-нибудь там им будет куда интересней. Они двинулись в сторону Кохштрассе, но молодая женщина никак не унималась. Очень может быть, что они куда охотнее попросту сбежали бы от нее, но протокол требовал этакой отвязной, самодовольной походочки. Она шла за ними, кричала на них и размахивала кулаком, а им оставалось только свистеть в ответ и оттопыривать в карманах джинсов большие пальцы.
Я помог Бернарду подняться на ноги. И только когда молодая женщина вернулась, чтобы посмотреть, что с ним, и когда с ней рядом появилась подруга, одетая точь-в-точь как она, я узнал в них ту пару, что прошла мимо нас на улице 17 июня. Они подхватили Бернарда с двух сторон, пока он пробовал, выдержит ли нога вес его тела. Судя по всему, перелома не было. Когда он оперся о мое плечо и мы двинулись прочь от блокпоста «Чарли», кто-то в толпе начал хлопать.
До перекрестка, где мы надеялись поймать такси, мы дошли за несколько минут. Все это время мне хотелось, чтобы Бернард тоже вспомнил, кто была его спасительница. Я спросил, как ее зовут — Грета, — и повторил имя вслух специально для него. Его донимала боль, он скорчился от боли, он, может статься, был в состоянии легкого шока, а я настойчиво пытался заинтересовать его — и чем? Посрамлением рационалиста? В нем? В себе самом?
В конце концов Бернард поднял руку, не глядя, протянул ее девушке и сказал:
— Грета, благодарю вас, дорогая моя. Вы спасли мою тушку.
Но смотрел он при этом совсем в другую сторону.
Мне казалось, что на Кохштрассе у меня будет время порасспросить Грету и ее подружку Диану о том, кто они такие, но, как только мы подошли, подъехало такси и начало выгружать пассажиров — и мы тут же подозвали водителя. Возникло некое зияние — пока мы усаживали Бернарда в машину, и благодарили, и прощались, и снова благодарили, — по ходу которого я надеялся, что он по крайней мере бросит взгляд на своего ангела-хранителя, на эту инкарнацию Джун.
Девушки пошли своей дорогой, и я помахал им через заднее стекло, а потом, перед тем как сказать водителю, куда ехать, спросил у Бернарда:
— Ты их не узнал? Те самые, которых мы видели у Бранденбургских ворот, когда ты сказал мне, что какое-то время ждал весточки от…
Бернард как раз пытался поудобнее устроить голову на подголовнике, и прервал меня вздохом. Говорил он нетерпеливо, обращаясь к обитому материей потолку машины в десятке сантиметров от собственного лица:
— Да. Чистой воды совпадение, как мне кажется. А теперь, бога ради, Джереми, отвези меня домой!
Часть третья
Майданек. Ле Сальс
Сан-Морис-де-Наваселль, 1989
Весь следующий день он не выходил из квартиры в Кройцберге. Валялся на кушетке в крохотной тамошней гостиной, с видом довольно мрачным и разговору предпочитал телевизор. Зашел врач, приятель Гюнтера, чтобы осмотреть больную ногу. Судя по всему, никаких переломов действительно не было, но по возвращении в Лондон он порекомендовал сделать рентген. Ближе к обеду я вышел прогуляться. Вид у улиц был вполне похмельный: под ногами пивные банки и битые бутылки, вокруг ларьков с фаст-фудом бумажные салфетки, запачканные горчицей и кетчупом. Днем, пока Бернард спал, я почитал газеты и записал нашу с ним вчерашнюю беседу. Вечером он по-прежнему был неразговорчив. Я опять вышел прогуляться и выпил пива в ближайшей баре. Народ снова начинал праздновать, но мне хватило вчерашнего. Через час я вернулся на квартиру, и к половине одиннадцатого мы оба уже уснули.
Между утренним вылетом Бернарда в Лондон и моим в Монпелье через Франкфурт и Париж разница была всего в час. Я договорился, чтобы один из братьев Дженни встретил его в Хитроу. Выглядел Бернард несколько оживленнее. Он проскакал через терминал в Тегеле, на удивление ловко управляясь с позаимствованной по случаю тростью. Ею же он отсалютовал служащему авиакомпании и напомнил ему о заранее заказанном кресле-каталке. Бернарда уверили в том, что оно будет ждать его в секторе вылета.
Иэн Макьюэн. — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам».«Искупление». — это поразительная в своей искренности «хроника утраченного времени», которую ведет девочка-подросток, на свой причудливый и по-детски жестокий лад переоценивая и переосмысливая события «взрослой» жизни. Став свидетелем изнасилования, она трактует его по-своему и приводит в действие цепочку роковых событий, которая «аукнется» самым неожиданным образом через много-много лет…В 2007 году вышла одноименная экранизация романа (реж.
Иэн Макьюэн — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам». Его последняя книга «На берегу» также вошла в Букеровский шорт-лист.Это, по выражению критика, «пронзительная, при всей своей камерности, история об упущенных возможностях в эпоху до сексуальной революции». Основные события происходят между Эдуардом Мэйхью и Флоренс Понтинг в их первую брачную ночь, и объединяет молодоженов разве что одинаковая неискушенность, оба вспоминают свою прошлую жизнь и боятся будущего.
Иэн Макьюэн — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом). Его «Амстердам» получил Букеровскую премию. Русский перевод романа стал интеллектуальным бестселлером, а работа Виктора Голышева была отмечена российской премией «Малый Букер», в первый и единственный раз присужденной именно за перевод. Двое друзей — преуспевающий главный редактор популярной ежедневной газеты и знаменитый композитор, работающий над «Симфонией тысячелетия», — заключают соглашение об эвтаназии: если один из них впадет в состояние беспамятства и перестанет себя контролировать, то другой обязуется его убить…
«В скорлупе» — история о предательстве и убийстве, мастерски рассказанная одним из самых известных в мире писателей. Труди предала своего мужа Джона — променяла утонченного интеллектуала-поэта на его приземленного брата Клода. Но супружеская измена — не самый ужасный ее поступок. Вместе с Клодом Труди собирается отравить мужа. Вам это ничего не напоминает? Труди — Гертруда, Клод — Клавдий… Ну конечно, Макьюэн написал роман, в первую очередь вызывающий аллюзии на «Гамлета». Но современный классик британской литературы пошел дальше своего великого предшественника. Рассказчик — нерожденный ребенок Джона и Труди, эмбрион девяти месяцев от зачатия.
«Невыносимая любовь» – это история одержимости, руководство для выживания людей, в уютную жизнь которых вторглась опасная, ирреальная мания. Став свидетелем, а в некотором смысле и соучастником несчастного случая при запуске воздушного шара, герой романа пытается совладать с чужой любовью – безответной, безосновательной и беспредельной. Как удержать под контролем остатки собственного рассудка, если в схватке за твою душу сошлись темные демоны безумия и тяга к недостижимому божеству?Иэн Макьюэн – один из «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам».
Иэн Макьюэн — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), получивший Букера за роман «Амстердам». «Цементный сад» — его дебютная книга, своего рода переходное звено от «Повелителя мух» Уильяма Голдинга к «Стране приливов» Митча Каллина. Здесь по-американски кинематографично Макьюэн предлагает свою версию того, что может случиться с детьми, если их оставить одних без присмотра. Навсегда. Думаете, что детство — самый безоблачный период жизни? Прочтите эту книгу.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.