Черные небеса - [39]

Ушки поднимается, цепляясь за поручень возле двери. Высовывается наружу и кидает бомбу.

Вездеход резко дергается в сторону. Дверь вырывается из рук Ушки и снова распахивается.

— Что с Ноем? — это кричит Караско.

— Живой! — это Танк.

Опять включается ревун и, одновременно, заглушая его, гремит взрыв. Вездеход снова виляет.

— Не гони, зацепим!

Ушки захлопывает дверь. Что-то трещит под колесами. Танк хватает под мышки и тянет Ноя вглубь отсека. Он стоит на коленях и поэтому тянет медленно. Плечо прожигает боль.

Ной снова закричал.

Караско оглянулся.

— Куда ранило?

— Плечо! — отозвался Танк. — За него не волнуйся!

«За него не волнуйся! — мелькнуло у Ноя в голове. — А за кого же волноваться! Я ранен! Боже мой, я ранен!».

Он попытался зажать рану, но от прикосновения стало еще больнее. Из глаз брызнули слезы. Танк быстро и осторожно стянул с него куртку и расстегнул комбинезон. Ной почувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Он смутно ощущал, как Танк режет ткань, пытаясь освободить раненое плечо.

— Будешь жить! — выдохнул он в ухо Ною. — Это просто царапина.

Потом Танк засмеялся и отвернулся. Ной взглянул на рану. Действительно — царапина. Глубокая, черная внутри, сочащаяся кровью. Ему стало дурно, и он отвел взгляд.

Танк вытащил из аптечки жгут, обмотал плечо немного выше раны и сильно затянул. Ной застонал.

— Сейчас обработаю, будешь, как новенький. На-ка — возьми! Сожми зубами.

Он сунул Ною в рот деревянный брусок. Тот послушно закусил его, а Танк принялся сдирать крышку со склянки.

— Увязались за нами! — крикнул Караско, глядя в боковое зеркало. — Четыре упряжки.

— С моей стороны еще две! — откликнулся Колотун.

— Догоняют!

— Быстрее не могу. Занесет, уже не выберемся! Черт, ничего не вижу!

Ушки взял ружье и, цепляясь за скамьи, направился, к двери.

Дома впереди вдруг расступились, открывая обширное белое поле с дорогой, обозначенной обломками столбов. Колотун принялся яростно выкручивать руль, направляя машину к ним. Огромный отвал вспарывал снег, взметая перед глазами блестящую белую стену. Наконец, вездеход встал на курс. Колотун увеличил скорость.

— Отстали! — сказал Караско.

Колотун глянул в свое зеркало.

— Вижу одного! Поворачивает!

— Уходят? — спросил Ушки.

— Да! Вырвались!

Они неслись по снежной целине. Вездеход покачивался на невидимых ухабах и рыскал носом.

— Сбавь! — приказал Караско. — Не хватало сейчас слететь с дороги!

Колотун послушно осадил машину. Скрытый снежными облаками, вездеход уносил их прочь.

Караско перебрался в пассажирский отсек.

Танк сидел на полу, прижимая к себе Ноя, словно ребенка. Ной выглядел бледным и испуганным, но вполне живым.

— Ну, как у вас дела?

— Все в порядке, начальник. Царапнуло его, и всего дел. Заживет.

— Хорошо.

Караско потрепал Ноя за здоровую руку и вернулся к Колотуну.

Они двигались без задержек до самого вечера и остановились лишь тогда, когда стало совсем темно. От Пастушат вездеход отделяло теперь девяносто два километра — расстояние вполне достаточное, чтобы почувствовать себя в безопасности. Вся команда собралась в пассажирском отсеке. Танк приготовил ужин.

Ной сидел в углу и без аппетита ел концентрат. Его лицо немного порозовело, боль отпустила и теперь отдавалась в плече редкими тупыми толчками. Колотун приоткрыл окно.

— Говорил я, что в говно влетим, так и вышло, — проворчал он. — Повезло, что целыми выбрались.

Он глянул на Ноя.

— С крещением тебя, сын мой.

— Про Голенищево что-нибудь удалось узнать? — спросил Ушки.

— Ты парня скрутил? — поинтересовался Караско в ответ.

— Да.

— Хорошая работа.

Караско отставил миску и потер руки.

— Узнать удалось. И новости, ребята, плохие. Пастушата шли к Городу. Если бы не Голенищево, они были бы уже у нас на пороге.

— Как я понимаю, теперь у них другие планы, — сказал Колотун.

— Да. Но главная опасность не в них. Тараканы тоже идут к Городу. Я не знаю, сколько их, но их оказалось достаточно для того, чтобы за час истребить почти всех Пастушат. Вот это, действительно, плохо.

— Ты уверен, что они идут к Городу? — спросил Ушки.

— Да. В Голенищево раньше была база, и ни о каких тараканах там не слышали. Следовательно, те пришли позже. В Городе их тоже раньше не было, только недавно стали появляться. Вы нашли гнездо на западе от Города?

— Северо-запад, — сказал Ушки. — Километрах в двухстах отсюда.

— Они идут на восток. К нам.

— Что-то медленно идут, — заметил Танк. — Сколько лет прошло.

— Пастушата говорят, что тараканы не выходят на снег. Скорее всего, это значит, что они движутся по подземным коммуникациям, если находят. И подолгу остаются на месте.

— Пока не сожрут все, что есть вокруг, — проворчал Колотун.

Они немного помолчали.

— Завтра поворачиваем обратно, — сказал Караско. — Попробуем найти путь в обход Пастушат и Голенищева. Мы с Колотуном дежурим первыми. Потом Ушки. Потом Танк. Все. Отбой.

Было темно. Ной лежал и прислушивался к дыханию спящих. Танк вытянулся бревном и храпел; Ушки, наоборот, спал беззвучно, и все время крутился с бока на бок. Из щелей двери в кабину, пробивались тонкие полоски света. Там сидели Караско с Колотуном и обсуждали предстоящую дорогу.

Ною не спалось. Ему было больно и страшно. Ему хотелось покоя, того чувства, к которому он привык с детства. Он пытался вызвать его, говоря, что рядом люди, что вездеход закрыт, что он в безопасности, но оно не приходило. Город заботился о людях, и эта забота давала чувство дома. Пустая Земля оставалась пустой. И ей не было никакого дела до чьей-то жизни или смерти. Здесь все это не имело значения.