Черные минуты - [52]

И тут Вонг, который подглядывал в писанину Траволты, взял первую страницу и бросил ее Ранхелю:

— Взгляни, как тебе это?

Ранхель стал читать.

— А ну-ка верни! — рявкнул Траволта. — Не твое дело!

Ранхель подошел к шкафу, где хранились протоколы задержаний, вынул пачку последних и стал их перебирать.

— Ну конечно, этого не может быть.

— Чего?

— Я говорю, это не он, не тот человек.

— Да кто ты такой, чтобы мне указывать? — Траволта вскочил и двинулся на него, а Чавез подходил с другой стороны.

Ранхель, оказавшись запертым в углу у шкафа, смекнул, насколько это невыгодная позиция для драки. Чавез сейчас швырнет кастет, который всегда носит в кармане, а спрятаться и некуда. По счастью, в этот момент из кабинета выглянул шеф, что очень подбодрило Ранхеля.

— Слушай, Табоада, — начал он миролюбивым тоном, — я просто говорю, что это не тот человек.

— Докажи!

Ранхель протянул ему список задержанных в предыдущем месяце.

— Твоя подпись?

Табоада не ответил, только громко засопел.

— Твоя. Этот чувак сидел в камере с тринадцатого по двадцать первое. Ты сам его замел, подобрав на улице пьяным. Убийца не он.

Пока Траволта, трепеща от бешенства, подбирал слова, чтобы возразить Ранхелю, его окликнул шеф:

— Табоада! Зайди ко мне!

«Ну все, ты попал», — злорадно подумал Ранхель. Траволта вышел, не оглянувшись, а Чавез продолжал с ненавистью пожирать его взглядом. Все прочие усердно корпели над бумагами и делали вид, что ничего не происходит.

— Чего тебе надо, придурок? — цыкнул на него Ранхель, садясь за стол.

Когда Траволта вышел из кабинета шефа, к нему с подносом подскочил Ромеро.

— Ваш кофе, босс!

Но толстяк не глядя ударил по подносу, и кофе вылился на Ромеро. Тот стал молча отряхиваться.

— Не горюй, приятель, — усмехнулся Чикоте, — босс пошутил. Мы без шуток не можем.

Ранхель пошел отпускать Профету и по пути столкнулся с Вонгом.

— Ты молодец, — похвалил его Вонг, — правильно поступил. Мы с Крузом собрались в «Чероки», давай с нами?

— Нет, спасибо. Много работы.

Он принимал звонки о подозрительных личностях до 10.30. Настал момент, когда весь город стал казаться ему подозрительным, и он раздумывал об этом, пока не явился конгрессмен Тобиас Вулфер, который поздоровался и скрылся в кабинете шефа. Все замерли, ожидая, что будет дальше. Гость недолго пробыл у Гарсиа. А когда он ушел, выглянул шеф и поманил пальцем Ранхеля.

Шеф стоял, отвернувшись к окну, а на столе лежал пухлый конверт с логотипом профсоюза учителей.

— Это тебе, Ранхель, бери. Конгрессмен благодарит тебя за хорошую работу. Ты ему очень помог. И впредь не занимайся ерундой.

Ранхель молча взял конверт и вышел. Вернувшись к себе, он посчитал деньги — сумма была немаленькая. Вулфер вызывает у него отвращение, но что делать? Примерно одну треть он оставил в конверте, а прочее рассовал по карманам.

Время было без малого одиннадцать, когда Ранхель почувствовал полный упадок сил и объявил, что едет домой, тем более что его смена закончилась пять часов назад. В коридоре он наткнулся на Сиго, когда тот с мокрым пятном на груди выходил из туалета.

— На вот, возьми. — Ранхель быстро сунул ему конверт, пока никто не видит. — Это тебе за кофе. — И пошел на парковку.

Ошеломленный Сиго стоял, как собака, которую все бьют, не понимая, чем заслужил такую доброту. Очнувшись, он бросился вслед за Ранхелем, но того уже не было. Зато был Чикоте, и Сиго решил поговорить с ним. «Как вы могли пойти на это? Почему? Зачем было тратить столько времени на расследование?» — хотелось ему спросить.

— Что случилось, Чикоте? — сказал он. — Ты тоже замешан? Сколько тебе пообещали?

Чикоте очень удивился и ничего не сказал.

— Шуточки, — усмехнулся Сиго, крепко прижимая конверт к груди. — Мы без шуток никуда.

Глава 11

В машине он включил радио. Рубен Блейдс пел под аккомпанемент загадочного барабанщика: «Шумит неспокойное море, волны бьются о горизонт, синий карибский простор блестит в величии заката».

С тех пор как Ранхель бросил играть, его единственным хобби стало слушание музыки. Музыка помогала ему забыться. Рубен Блейдс, Уилли Колин, Рей Баррето, Бенни Мор, диско, соул, Арета Франклин, слащавые песенки Марвина Гея, блюз, Эрик Клэптон, ритмы «Криденс», гармонии «Битлз» — все, кроме корридос и Риго Товара, хоть они и в моде. Пластинки он почти не слушал, только радио в машине по дороге с работы и на работу. Сначала не было проигрывателя — старый был разбит однажды утром, потому что напоминал хозяину неприятного человека. Потом Ранхель купил новый, но за время отсутствия проигрывателя он отвык от пластинок. А в последнее время сама музыка начала его раздражать.

Так он лишился своей единственной отрады, разучился получать удовольствие. Слова панамской песенки приобретали зловещий смысл: «Акула выходит на охоту, акула никогда не спит, акула ищет жертву, акула — это не к добру».

«Проклятое дело, — думал Ранхель, — как оно меня мучает!» Любой другой на его месте, ступив за порог полиции, забывал обо всех делах, но только не Ранхель — хороший совестливый коп, который чувствовал себя обязанным во что бы то ни стало арестовать преступника.

Вопреки совету дяди, он не мог ни на минуту выбросить из головы погибших девочек. «Винсенте, ты должен нарастить толстую кожу, — поучал его лейтенант Ривера, — иначе тебе несладко придется в полиции. Более того, принимая чужие проблемы близко к сердцу, ты рискуешь утратить объективность. Это опасно. В работе ты должен всегда сохранять хладнокровие, будто расследование ведешь не ты, а другой детектив».