Черные минуты - [39]

Шеф имел в виду сеньора Хуана Хосе Чурруку, недостойного человека, члена мафии в правящей партии, настоящего змея среди змей. Прозвище его было Уррака — Сорока — из-за его длинного носа и любви к деньгам. «А Чуррука какое имеет к этому отношение?» — недоумевал про себя Ранхель.

Шеф бросил фотографию Траволте:

— Свяжись с родителями сегодня же. Чтоб в два часа отчет был у меня.

— Есть, сеньор.

Когда Траволта наклонился, Ранхель заметил, что он лысеет — на макушке уже образовалась плешь. Стало даже жаль его. А шеф тем временем закурил свою первую за день «Рейли», глубоко затянулся и выпустил густое белое кольцо дыма, опоясавшее их, как гирлянда. Когда дым немного рассеялся, он заговорил:

— Есть у нас еще дела об убитых детях, о которых мне ничего не известно?

Шеф оглядел каждого по очереди. Все молчали. Потом он долго стряхивал пепел с сигареты.

— Лолита, раздай папки.

Когда детективы начали открывать папки, послышался громкий шепот удивления. Ранхелю не терпелось узнать, что там внутри, но папки ему не досталось. Пришлось спрашивать у Евангелиста, сидевшего рядом. Евангелист открыл свою папку и сделал вид, что читает:

— Покайтесь, ибо конец света близок. Покайтесь и уверуйте в Евангелие.

— Перестань, придурок. — Ранхель вырвал у него папку. С тех пор как Евангелист стал мормоном, он все время говорил о религии, не понимая, что страшно бесит коллег.

Сверху лежал доклад Ранхеля, а под ним — такой же по размеру журнал модного дизайна, отпечатанный желтым шрифтом.

— Это доставили мне в губернаторском самолете, — объяснил шеф, — полчаса назад. Журнал «Просеко». Там пишут о нас.

Когда центральная газета или журнал критически отзывались о событиях, происходящих в штате, губернатор заботился о том, чтобы этот выпуск не попал в продажу. Он посылал людей скупить весь тираж, и таким образом местное население оставалось в неведении относительно безобразий, которые допускают их власти.

Итак, на тридцатой странице был опубликован материал о Паракуане. «Маньяк продолжает убивать, пользуясь некомпетентностью полиции». Там же была помещена фотография, сделанная Чиланьей через окно туалета — Ранхель и доктор Ридуара заглядывают в кабинку, где находится труп.

— Ранхель, да ты становишься знаменит, — шепнул Проф, наклоняясь к нему.

Статья была редакционная, «по репортажу Джонни Гурреро». «Чтоб он сдох, этот Джонни, — мысленно возмутился Ранхель, — он делает карьеру за мой счет».

Пока он рассматривал снимок, шеф показал им первую полосу «Ла Нотисии»: «Жуткая находка в центре города». Эти напечатали шесть фотографий из туалета, и на трех был Ранхель. «Ну попал я, — думал он, — теперь они меня заклюют, эти стервятники».

Подняв голову, он поймал на себе взгляд Траволты. Сукин сын просто умирал от зависти. Траволта обожал фотографироваться, а Ранхель, вслед за дядей, считал, что полиция должна работать незаметно. Будь его воля, он запретил бы все эти пресс-конференции и пресс-релизы, создающие шумиху вокруг расследования.

— Но это еще не все, — продолжал шеф. — Чуррука сказал мне, что сюда едут журналисты из «Аларма Ройя»!

«Аларма Ройя» — популярнейший «желтый» еженедельник страны, известный своими сенсационными репортажами — «с мачете, застрявшим в голове, он набросился на мать; почтенная сеньора задержана за торговлю марихуаной» — и все в таком роде.

Министерство внутренних дел не раз закрывало газету, но «Аларма Ройя», сменив название и дизайн, всякий раз возрождалась.

— Если кто-то из вас допустит утечку информации, — Гарсиа выпустил новое облако густого дыма, — то вам в полиции больше не работать. Такому умнику придется бежать за границу, а вначале он посидит в камере.

Камерой они называли каморку в подвале, без окон, электричества и вентиляции, где проходили допросы наиболее упрямых заключенных.

— Зарубите себе на носу: общаться с прессой могу только я. Эта мера необходима во избежание утечки информации. Понятно?

Шеф по очереди взглянул в глаза каждому, и все кивали.

— Так, парни, что мы имеем на настоящий момент? — И шеф сделал глоток из пустой чашки.

Поскольку Траволта был не в курсе дела, докладывать стал Ранхель. Привыкнув к недомолвкам Траволты, все были удивлены четкой, выдержанной, продуманной речью Ранхеля. Он сделал краткий обзор всего, что удалось выяснить, указал все неувязки и противоречия. Если Траволта из-за своей небрежности часто упускал важные детали и улики, Ранхель сумел найти сразу несколько зацепок: на задворках бара он поднял окурок от сигареты «Рейли», а впоследствии, разбирая мусор с острова Эль-Пальмар, нашел и второй — с таким же пожеванным фильтром и с отпечатком острого, точно собачий клык, зуба.

— Зная, что в обоих случаях преступник использовал охотничий нож, можно предположить, что это один и тот же человек.

Ранхель закончил и поглядел на сослуживцев. Многие заметно нервничали. С самого начала работы в порту они привыкли вести расследование по схеме, подразумевающей нарушение закона, ибо, как говорил Траволта, для полицейского все средства хороши. Когда имеешь дело с грабителями, пьяными матросами и террористами, то о каких правилах может идти речь?