Черные колокола - [92]

В отличном настроении и его подручные — Стефан и Ямпец. Моют руки водкой, поливая друг другу из бутылки. Моются тщательно, долго, время от времени прикладываются к горлышку бутылки и беспричинно хохочут.

Шандор Хорват исподлобья смотрит на них. Ямпец перехватывает его взгляд.

— Господин член революционного совета, почему у вас такие следовательские глаза?

— Знакомое лицо… — раздумчиво говорит Шандор. — Где я тебя видел?

— Нализался и своих не узнаешь? Нехорошо! Мы наводим революционный порядок, а ты…

— Захочешь плюнуть на человека, харкнешь кровью… Где я видел твою морду? Когда?.. Вспомнил! Ты околачивался в ресторане «Аризона», по таксе обслуживал старых американок. И звали тебя Таксобой.

— Что вы, Шандор бачи! — засмеялся Стефан. — Ему в марте пошел двадцать второй год, а ресторана «Аризона» давно нет.

— Значит, то был твой отец. Вот какое дело: отец — Таксобой, а сын — революционер. Н-да! Вот и уважай после этого революцию.

Ямпец поставил водочную бутылку на стол так, что только донышко ее уцелело.

— Мы заставим уважать нашу революцию!

— Не заставите!

Шандор Хорват подошел к Ласло Кишу, который уже закончил телефонные переговоры.

— Ты слышал, Ласло?

— Слышал.

— Ну?

— Вы неправы, Шандор бачи. Оскорбляете людей, завоевавших вам свободу.

— Вот как! Ладно. Я снимаю с себя дурацкий колпак члена вашего совета. Вместо меня назначьте сына Таксобоя: он самая подходящая персона для такой должности.

— Спасибо за откровенность, Шандор бачи. Что ж, я тоже буду откровенным. Дезертируешь?.. Не отпустим! Ты не имеешь права распоряжаться своим именем, оно принадлежит революции. Понятно? Будь умницей, пойми!

— Из мозгов дурака паштет не сделаешь, гусиная печенка требуется.

Появилась Каталин с чашкой дымящегося кофе в руках и бутербродом. Ссора угасает. Через мгновение она вспыхнет.

— Погрейся, Шандор, подкрепись!

Он шумно, сердито прихлебывает кофе. Каталин стоит рядом с ним, с угрюмым любопытством разглядывает, будто впервые видит новых хозяев «Колизея». Особенно враждебно она наблюдает за Ямпецем. Тот перехватывает ее взгляды и посмеивается. Плевать ему на таких, как эта старушенция. И вообще плюет он на всех, кто не понимает, не чувствует, что победитель, желающий закрепить свою победу, должен быть беспощадным, крушить налево и направо не только своих врагов, но и тех, кто проявляет в такое время мягкотелость, жалость, нерешительность, дурацкую осмотрительность.

Крик человека, прощающегося с жизнью, заставляет всех умолкнуть.

Еще одного венгра распяли на бульваре.

Каталин испуганно крестится.

— Боже мой!.. Что это такое?

Ямпец подошел к окну, посмотрел на улицу, зевнул, ухмыльнулся.

— Зоопарк просыпается. Обезьяны приветствуют новый день.

— Обезьяна обезьяну издалека чует.

— Ну, ты!.. — Ямпец замахнулся бутылкой, но грозный взгляд Ласло Киша заставил его остановиться. — Байтарш, я больше не могу. Не ручаюсь за себя. Я или она!

— Надоели оба, — Киш подошел к Каталин. — У вас, кажется, есть сестра в Будапеште.

— Ну, есть. Так что?

— Отправляйтесь к сестре. Здесь опасно, рискуете жизнью. Идите немедленно. Мы дадим провожатого. Идите! Это приказ нашего штаба.

— Ты слышишь, Шандор? — Каталин посмотрела на мужа. — Почему молчишь?

— Когда совсем утихнут бои, вернетесь в свою квартиру, продолжал мягко уговаривать Киш.

Стефан толкнул Ямпеца и вполголоса сказал ему:

— И на порог не пущу. В три шеи жильцов вытолкаю. Мой это дом, мой!

— Шандор, почему молчишь? — допытывалась Каталин.

— Придется идти, Каталин. Приказ есть приказ.

— Шандор!

— Я сказал. Собирайся! Не продавай, не покупай совесть, всегда в барыше будешь. — Подталкивая жену, он ушел к себе.

Ласло Киш приказал своему начальнику штаба отвезти Каталин к сестре. Стефан откозырнул и стал собираться. Ямпец отозвал его в сторону, обнял.

— Ты мне друг или не друг?

— До гробовой доски, — усмехнулся Стефан. — Впрочем, нашего брата хоронят так, без гроба.

— Не смейся, я серьезно. Докажешь, что друг?

— Чем угодно, когда угодно!

— Отправь на тот свет эту старуху. Втихую. Тесно нам с ней на земле…

— Но…

— Пожалуйста!

— Гм!..

— Прошу тебя. Умоляю!

— А что скажет атаман?

— Я ж тебя предупредил: втихую. Несчастный случай. Шальная пуля.

— Постараюсь, но…

— И я тебе услужу, Стефан. Вместе будем выкуривать жильцов из твоего дома.

— Ну ладно.

Каталин уже собралась. Повязана темным платком… На плечах толстая мохнатая шаль. Ее провожают муж и дочь. В руках Жужанны большой мягкий узел с вещами.

Каталин кивает на портрет Мартона, висящий над камином. Шандор снимает его, заворачивает в простыню, передает жене.

Стефан забирает у Жужанны узел.

— Приказано сопровождать до места назначения. Со мной не пропадете. Национальная гвардия. Проезд всюду. Куда угодно доставлю, хоть в рай. Пойдем, мамаша.

Он берет Каталин под руку, но она отталкивает его, бросается к мужу и дочери, обнимает их, плачет.

— Родненькие вы мои!

— Не надо, мама!

Шандор гладит жену по голове и сердится.

— Ну, раскудахталась! Перестань, не время. Весны подожди.

— Боюсь, Шани.

— Довольно!

— Всю жизнь была покорной женой. И теперь не ослушаюсь. А надо было бы не покориться. Чует мое сердце…

— Озера Балатон не вычерпаешь пивной кружкой. Иди, Катица.