«Черные кабинеты» - [205]
В 1900‐е годы Владимир Иванович проявляет в области перлюстрации и свои технические дарования. Он делает два изобретения, которыми чиновники «черных кабинетов» будут пользоваться на протяжении десятилетий. Первое заключается в новом способе вскрытия писем с помощью специального аппарата наподобие электрического чайника. Теперь цензор в левой руке держит конверт над струей пара, а в правой – тонкую иглу, которой осторожно отгибает клапаны1480. Также Кривош рационализирует технику изготовления состава для поддельных печатей, которые наносятся в особенности на дипломатическую почту. Барон Ф. Тизенгаузен, считавшийся лучшим специалистом по вскрытию дипломатической почты, будет вспоминать на допросе в 1929 году, что «до 1908 г. при манипуляциях с подделками печатей практиковался состав серебряной амальгамы, а после по предложению Кривоша была введена медная амальгама, которая была и удобнее, и дешевле»1481. Именно за эти изобретения Владимир Иванович удостаивается в марте 1908 года ордена Св. Владимира 4‐й степени.
Другой характерной чертой служебной деятельности Кривоша было его разностороннее совместительство. С 20 декабря 1904 года по 1 августа 1906‐го он состоит при секретном отделении Департамента полиции «переводчиком с персидского, турецкого, мадьярского, румынского, испанского, португальского, итальянского и славянских языков»1482. Занимается литературным трудом: переводит, пишет пьесу, сочиняет баллады1483.
Владимир Иванович активно работает в области стенографии, создает собственную ее систему, много стенографирует в различных правительственных комиссиях. В результате его приглашают организовать стенографическую службу в первом российском парламенте, возникшем в результате Манифеста Николая II от 17 октября 1905 года. Приказом по Государственной канцелярии от 5 июля 1906 года Кривоша причисляют «к сей канцелярии» для заведывания думским стенографическим бюро с оставлением в занимаемой должности по Главному управлению почт и телеграфов1484. Ему определяют солидное жалованье – 225 руб. в месяц1485. Здесь он будет официально трудиться до 1 июля 1915 года1486.
После образования морской разведки в результате соглашения Морского Генерального штаба (МГШ) и Генерального штаба Военного министерства в 1907 году было создано «Секретное бюро» объединенной службы обоих генеральных штабов. Подчинялось «Секретное бюро» начальнику иностранного отдела МГШ Б.И. Доливо-Добровольскому, а затем М.И. Дунину-Барковскому, которые получали все необходимые суммы и отчитывались за них по полугодиям перед начальником МГШ1487. Непосредственным руководителем «Секретного бюро» стал, конечно, Владимир Иванович Кривош. Какие же задачи были перед ним поставлены? По словам близкой помощницы Кривоша Авдотьи Александровны Ульяничевой (в одном из документов поименованной Ульяновой), в ее квартиру (Офицерская улица, дом 18, квартира 7) приходили люди из разных посольств (в частности, из австро-венгерского, шведского, японского и персидского). Они приносили всевозможные пакеты и бумаги. Эти документы фотографировались, и их уносили обратно1488.
Казалось, что служебное положение Кривоша непоколебимо. Но одновременно у начальства копилось недовольство и недоверие к этому своему сотруднику – одному из самых ценных специалистов. Первый неприятный эпизод случился в 1897 году. Владимир Иванович получил двухмесячный отпуск и выехал за границу. В Лондоне он встретился с другом юности, известным толстовцем А. Шкарваном. Бывал в доме В.Г. Черткова, который посещали революционные эмигранты. «Распустив перья», обещал свое содействие В.Д. Бонч-Бруевичу. В результате по возвращении Кривоша в Россию от него потребовали объяснений. 13 сентября он писал директору Департамента полиции С.Э. Зволянскому, будто бы один из посетителей Чертковых, узнав, что гость из Петербурга служит в цензуре, просил похлопотать о своей рукописи, отправленной туда. При знакомстве Кривош якобы не расслышал фамилии этого человека. Поэтому при прощании «хотя и неопределенно, но дал обещание исполнить просьбу». Однако, узнав, что это Бонч-Бруевич, «известный Кривошу по службе в цензуре», решил никаких просьб его не исполнять. Владимир Иванович добавил также, что «из разговоров с эмигрантами… много узнал такого, что было им впоследствии использовано в служебных интересах (способы пересылки нелегальной литературы)».
Желая доказать свою служебную безупречность, Кривош писал:
Я, будучи родом, происхождением, воспитанием и глубоким убеждением славянин и русофил, принявший русское подданство добровольно и, вопреки ожидавшей меня карьере в Австрии, как воспитанника Венской Ориентальной Дипломатической академии, если бы я хотя на время покривил душой и скрыл свое славянское происхождение и русофильство, уже в силу одного этого не могу не быть благонамеренным с точки зрения Русского Правительства, которому я служу честно и добросовестно и полным доверием которого пользуюсь как чиновник секретной экспедиции.
