Черные флаги - [5]

Дрейк рассмеялся.

— Черт вас возьми! — воскликнул он. — А вы мне нравитесь, слово даю! Никто не будет открывать огонь, — добавил он. — Забирайте себе этот корабль-он ваш по праву. Только-если хотите доброго совета-не топите его слишком поспешно, и не отпускайте всех, кто на нем есть. Там неплохой груз и-быть может-кое-кто стоящий приличного выкупа.

Мартен с симпатией взглянул на него.

— В таком случае можем сделать это вместе-предложил он, — пополам.

Но Дрек покачал головой.

— Вы и сами справитесь. У меня и так добычи хватает: такого количества золота и серебра вы ещё в жизни не видели; думаю, и никто в Англии тоже.

— Ого! — воскликнул Мартен с некоторым недоверием. — Открыли новый Теночтитлан?

— Быть может, — уклончиво ответил Дрейк. Глава II

Захват португальского судна “Кастро верде” обошелся без кровопролития. Пока “Ибекс” и “Золотая лань” держали его под прицелом,“Зефир” пошел на абордаж и Мартен поднялся на палубу во главе половины своего экипажа. Оружие-мушкеты, пистолеты, шпаги, алебарды и топоры, ножи и стилеты лежали грудой посреди палубы, а команда-отдельно офицеры, отдельно матросы-была построена в шеренги, как пожелал корсар-победитель.

Капитан, низенький смуглый толстяк с седеющей бородой, опираясь на свою шпагу, взирал исподлобья на Мартена с таким хмурым выражением, словно собирался сопротивляться, а не разоружаться. Но когда Мартен, остановившись перед ним, требовательно протянул руку, выхватил шпагу из ножен и, ухватив клинок обеими руками, плашмя ударил им об колено. Жест этот, имевший целью сломать шпагу, чтоб не досталась врагу, однако не вышел-клинок прогнулся, но не лопнул, и Мартен громко рассмеялся.

— Это не так делается, — заметил он, мгновенной хваткой переняв рукоять. — Дай ножны!

Португалец, сгорая от стыда и гнева, отпустил клинок, боясь, чтоб лезвие не рассекло ладони, потом дрожащими руками отцепил серебряные, украшенные гравировкой ножны и бросил их перед собой. Мартен их на лету подхватил, вставил шпагу и без видимого усилия согнул их кольцом перед лицом капитана. Треск лопающейся стали и хруст серебряных ножен разнеслись в мертвой тишине; сломанная шпага блеснула в лучах заходящего солнца, описала высокую дугу в воздухе и вылетела за борт.

— Благодарю, — буркнул португалец.

Мартен на него уже не смотрел. Его заинтересовали четыре железных фальконета, установленных под углом к бортам на крыше носовой надстройки.

— Это нам пригодится, — сказал он своему помошнику.

Генрих Шульц кивнул. Его необычайно длинный тонкий нос, нависавший над верхней губой, легонько шевелился, словно обнюхивая орудия. Длинная бледная меланхоличная физиономия не изменила выражения, но прищуренные черные глаза с любопытством обшаривали палубу.

— Посмотрим, что там внутри? — предложил он, облизнув губы кончиком языка.

— Да, — решил Мартен. — Оставь здесь Поцеху. Штауфль пойдет с нами. И этот тоже-указал он на португальского капитана.

По крутому узкому трапу спустились на самое дно. Португалец сопровождал их молча, лишь коротко отвечая на вопросы Мартена. На нижней палубе он носа до кормы тянулся длинный темный коридор, в нескольких местах пересеченный ограждениями из мощных балок. В каждой из преград были маленькие, окованные железом двери, которые капитан отворял большим ключом, отодвигавшим внутренние засовы, и распахивал настежь.

В обширных кладовых, достигавших в высоту верхней палубы, громоздились тюки хлопка, паки кошенили, мешки бадьяна, имбиря, кардамона, перца, ларцы с ванилью, гвоздикой, мускатным орехом, фисташками и прочими пряностей. Сильный запах как прозрачный ароматный туман висел в воздухе, перехватывая дыхание.

Выше по другому борту был склад провизии: там висели длинные пластины вяленого мяса, стояли мешки муки и круп, ящики сухарей, бочки с водой и вином, а ещё дальше-бухты канатов, парусина и дельные вещи. И наконец-несколько бочек пороху и ядра, сложенные в специальных загородках.

При виде этакого богатства у Шульца совсем перехватило горло. Острый торчащий кадык прыгал вверх и вниз, капли пота текли по лицу и пальцы рук хищно сжимались.

Герман Штауфль, упитанный и румяный как спелое яблочко, восхищенно таращил свои детски невинные голубые глазки и непрестанно покачивал левым плечом, как всегда, когда был чем-то взволнован. Был он левшой, и это характерное движение шло от метания ножей, в грозном искусстве которого парусный мастер “Зефира” не имел себе равных среди всех корсаров Англии, Нидерландов и Франции.

Ян Куна, которого звали Мартеном, громко смеялся и время от времени хлопал по плечу португальского капитана, который аж приседал от таких любезностей, хотя корсар и старался сдерживать свою медвежью силу.

Да, было там на что посмотреть и чему радоваться. На столь ценную добычу, да ещё с такой легкостью, никто из них не рассчитывал, когда меньше двух недель назад “Зефир” с “Ибексом” покидали Плимут. За какой-то час они стали богачами; за вычетом десятины, надлежащей доли Ее королевской милости, даже минимальная доля простого матроса представляла кругленькую сумму, которую можно было отложить на черный день, или поместить под проценты в выгодное предприятие, или прогулять наконец по бесчисленным кабакам.