Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий - [14]

Приветствовал их всех человек, которому, казалось, было слегка неуютно в черном костюме и куфии в красную клетку, — человек, которого гости теперь именовали королем Абдаллой II. Новый монарх стоял у гроба, в ряду хозяев и гостей из королевской фамилии, среди братьев и дядьев, пожимая руки президентам и министрам, из которых он мало кого знал. Он еще не стал королем официально — формальная коронация должна была начаться в парламенте позже в тот же день. После смерти Хусейна он несколько раз недолго выступал на иорданском телевидении, чтобы обозначить перемены в жизни нации. Когда он появился перед камерой, читая по бумажке, а его отец с портрета улыбался из-за его плеча, большинство иорданцев в первый раз услышали его голос. “Таково было решение Господа и Его воля”, — сказал Абдалла.

Сейчас он возглавлял колонну скорбящих, идя за гробом отца к королевской усыпальнице; рядом шли его дядья и братья, позади ступал под пустым седлом последний любимец короля — белый жеребец Амр. У могилы, рядом с участками первых двух королей Иордании, тело Хусейна вынули из гроба и опустили в землю, покрытое лишь простым белым саваном.

После этого оставалась только официальная церемония коронации перед обеими палатами парламента. После принесения конституционной присяги председатель сената представил нового владыку страны. “Пусть хранит Аллах его величество короля Абдаллу и дарует ему удачу”, — произнес он.

Это было официально, но еще не вполне по-настоящему. Когда новый король покидал церемонию, слова помощника “Сюда, ваше величество” застали его врасплох. “Еще не привыкший, я оглянулся, ища отца”, — вспоминал потом Абдалла.

Но титул теперь принадлежал ему — так же, как и страна. Абдалле достались клонящаяся к упадку экономика, неспокойная политическая жизнь, напряженные межконфессиональные отношения и региональные конфликты.

Одним разом он унаследовал легионы врагов. Иные находились близко и завидовали его должности. Другие — иностранные державы — видели в независимой Иордании помеху собственным планам на Ближний Восток. Третьи — религиозные экстремисты — противились самой идее о существовании секулярного, прозападного государства под названием Иордания. В первые месяцы 1999 года, пока новый наследник престола Хашимитов осторожно устраивался на троне, все внимательно наблюдали, не упадет ли он.

Быть правителем ближневосточной страны означает не надеяться умереть в преклонном возрасте. Это особенно верно для Иордании, где исключительная опасность основной работы словно бы разжигает королевский аппетит к опасным хобби.

Хусейн за свою жизнь пережил не меньше восемнадцати покушений. Ему было всего пятнадцать тем летним днем в 1951 году, когда его деда, первого короля Иордании Абдаллу I, застрелил палестинский снайпер во время визита двух членов королевской фамилии в иерусалимскую мечеть Аль-Акса. Молодой принц бросился за убийцей, едва избежав смерти сам: убийца обернулся, и пуля отклонилась, ударив в медаль на военной форме принца, — такова была дворцовая версия сюжета. Позже враги короля испробуют засады, авиакатастрофы и даже отравленные капли от насморка — Хусейн тогда случайно нажал на дозатор в ванной и в ужасе увидел, как вспенившаяся жидкость проедает хромированную поверхность крана. Король избегал смерти столько раз, что обрел ауру неуязвимости. Иорданцы часто говорили, что на нем барака — милость Аллаха. Предположение, что один из его сыновей будет благословен в той же степени, выглядело маловероятным.

Хусейн не позволял, чтобы покушения как-то ограничивали его. Скорее они лишь разожгли страсть короля к рискованному времяпрепровождению: гоночным машинам, вертолетам, реактивным истребителям. Однажды — это известная история, — развлекая Генри Киссинджера, он пригласил бывшего госсекретаря США и его жену на выматывающую душу вертолетную экскурсию по окрестностям. Вертолет трещал прямо над иорданскими холмами и едва не сбивал своими шасси верхушки пальм. Киссинджер будет потом вспоминать, как его жена пыталась вежливо попросить короля подняться на безопасную высоту. “Я и не знала, что вертолеты могут летать так низко”, — заметила она. “О! Они могут летать еще ниже!” — ответил король. Он опустил машину ниже уровня древесных верхушек и плавно заскользил над землей. “За тот полет я постарел на несколько лет”, — говорил Киссинджер.

Назначив своим преемником Абдаллу, Хусейн выбрал правителя, похожего на него как минимум в одном. В противовес рассудительному и осторожному принцу Хасану, брату короля, Абдалла разделял отцовскую неформальную манеру держаться и пристрастие к экстремальным увлечениям. Мальчиком Абдалла визжал от удовольствия, когда отец сажал его на колени и они отправлялись в пустыню погонять на родстере; клубилась пыль, машина неслась по пустому шоссе под звуки песенки из мультфильма про морячка Попая. Адреналиновая зависимость обусловила непреходящий интерес Абдаллы к мотоциклам, гоночным машинам, самолетам и затяжным прыжкам с парашютом.

Учась в частной американской школе, Абдалла превосходил всех в реслинге, на беговой дорожке и в мальчишеских шалостях, а будучи кадетом престижной британской академии Сандхерст, отверг звание пехотного офицера, предпочтя скорость и огневую мощь боевых танков. Ему нравилось водить “Фокс”, быструю, похожую на танк бронированную машину с тридцатимиллиметровой пушкой и колесами вместо гусениц. Однажды он вел колонну “Фоксов” по шоссе М-4 к западу от Лондона, выжимая все лошадиные силы из приземистых машин, пока те не понеслись вровень с гражданскими автомобилями. Через несколько минут, пройденных на всех парах, он выглянул из башни — и увидел рядом с собой полицейский перехватчик с включенными мигалками. Полицейский сделал колонне знак остановиться, после чего, качая головой, приблизился к Абдалле, сидевшему в головной машине. “Я даже не знаю, что писать в протоколе”, — сказал он. В конце концов кадетов отпустили, сделав им предупреждение.